– Ночью где-то в той части дома открывалось и закрывалось окно. Я отчетливо услышал стук и сейчас же обошел весь дом, но ничего подозрительного не заметил.

– Да, – кивнул я. – Я тоже слышал стук оконной рамы.

– Вы не находите в этом ничего странного, сэр?

– Странного? – переспросил я. – Да все события, здесь происходящие, настолько загадочны и непостижимы, что в пору с ума сойти! Все это настолько странно, что только и остается замереть в изумлении и просто ждать, что случится дальше. Но что вы считаете странным?

Детектив помолчал, словно подбирая слова, а потом осторожно заговорил:

– Видите ли, я не из тех, кто верит в магию и тому подобное. Я верю только фактам и в конечном счете всегда убеждаюсь, что всему есть свое простое объяснение и своя причина. Этот ваш новый знакомый утверждает, что ценные светильники были украдены из его гостиничного номера. Светильники, как мне стало понятно из некоторых его слов, на самом деле принадлежат мистеру Трелони. Дочь последнего, хозяйка дома, как раз в ночь ограбления решает спать не в своей комнате, а в опочивальне на первом этаже. Ночью все явственно слышат, как открывается и закрывается окно внизу. А потом мы, весь день искавшие ключ к разгадке преступления, возвращаемся в дом – и вдруг обнаруживаем украденные вещи в комнате, смежной с той, где она спала!

Сержант умолк, и я весь похолодел от страха и дурных предчувствий, как и во время нашего предыдущего разговора. Однако мне надлежало ответить на предъявленные факты. Мое отношение к мисс Трелони, чувство, которое я к ней питал (а я уже понимал, что это глубокая и преданная любовь), требовали от меня очень и очень многого. Посему под острым взглядом опытного следователя я проговорил как можно спокойнее:

– И каковы же ваши выводы?

Он ответил с бесстрастной убежденностью:

– А выводы самые простые: никакой кражи не было. Кто-то принес вещи к дому и передал кому-то через окно на первом этаже. Их положили в комод, чтобы они там будто бы случайно обнаружились в нужное время!

Предположение это было настолько диким, что я даже испытал облегчение. Не желая, однако, выдавать свои чувства, я спросил с самым серьезным видом:

– И кто же, по-вашему, их принес?

– Этот вопрос пока остается открытым. Возможно, сам мистер Корбек и принес. Привлекать к делу третье лицо было бы слишком рискованно.

– Из вашего предположения вытекает, что мистер Корбек – лжец и мошенник и что они с мисс Трелони состоят в сговоре, имеющем целью кого-то обмануть в истории со светильниками.

– Вы выразились очень резко, мистер Росс. И столь недвусмысленно, что слова ваши прямо указывают на конкретного человека и возбуждают новые подозрения на его счет. Но я обязан рассуждать логически. Вполне возможно, соучастником является не мисс Трелони, а кто-то иной. Собственно говоря, если бы не другие обстоятельства, привлекшие мое внимание и породившие во мне сомнения относительно ее, мне бы и в голову не пришло, что она может быть замешана в деле. Но вот насчет Корбека я полностью уверен. Кто бы там ни был пособником: а уж он-то точно причастен к происшедшему, вещи не могли быть взяты без его попустительства, – если то, что он говорит, правда и кража действительно имела место. А если никакой кражи не было – значит, он лжет! Я счел бы неразумным оставлять Корбека в доме, полном ценностей, если бы это не давало мне и моему напарнику удобную возможность наблюдать за ним. И мы глаз с него не спустим, уж поверьте! Сейчас он наверху, в моей комнате, стережет светильники, но Джонни Райт тоже там – и ни минуту не отлучится оттуда до моего появления. Так что вероятность еще одной кражи практически исключается. Само собой, мистер Росс, все это тоже должно остаться между нами.

– Безусловно! Можете рассчитывать на мое молчание! – заверил я, и сержант Доу ушел следить за египтологом.

Похоже, судьба решила посылать мне тяжелые испытания парами, причем в одной и той же последовательности, ибо вскоре у меня состоялся второй конфиденциальный разговор с доктором Винчестером, который уже собрался домой после своего обычного вечернего визита к пациенту, но перед уходом зашел ко мне. Он уселся в предложенное мною кресло и тут же заговорил:

– История просто уму непостижимая! Мисс Трелони только что рассказала мне о светильниках, похищенных из гостиницы и обнаруженных здесь, в наполеоновском комоде. Казалось бы, еще одна тайна вдобавок ко всем прочим, но мне, знаете ли, даже малость полегчало. Я уже исчерпал все естественные и разумные объяснения происходящему и начал склоняться к тем, что лежат в области сверхъестественного, неподвластного разуму. Уж настолько странные вещи здесь творятся, что я уверен: все получит разгадку в самое ближайшее время… ну если только я не двинулся рассудком. А нельзя ли мне задать мистеру Корбеку несколько вопросов, ответы на которые могли бы пролить свет на дело, ничего при этом не усложнив и не поставив никого в неловкое положение? Мистер Корбек, похоже, обладает глубочайшими познаниями о Древнем Египте и обо всем, что с ним связано. Возможно, он не откажется перевести нам кое-какие иероглифы, ведь для него это детская забава. Как вы полагаете?

Нам сейчас требовалась любая помощь, а потому, немного поразмыслив, я рассудил так: оба этих человека вполне достойны доверия, и для пользы дела надо бы сравнить их мнения, что во всяком случае нам не повредит, пускай даже и не поможет, – поэтому ответил:

– Я непременно попрошу его об этом. Мистер Корбек определенно сведущ в египтологии и к тому же производит впечатление славного малого и энтузиаста своего дела. Кстати, вам нужно быть осторожнее – не стоит разбалтывать полученные от него сведения.