Глава 14

Мирьям — Это ваш первый малыш? — карие глаза, аккуратно подведённые коричневым карандашом, смотрят так участливо.

А я… Я пытаюсь прийти в себя. Ладони холодеют несмотря на то, что я в достаточно теплой толстовке. Мелькает мысль о том, что предложенный ранее плед был бы сейчас очень кстати.

— Что? — как-то сдавлено переспрашиваю, ощущая подкрадывающуюся тревогу, которая появилась так внезапно, что стало подташнивать. Прикусываю нижнюю губу, лихорадочно обдумывая ответ. Где и как я могла просчитаться?! Откуда… — Вы вся светитесь, — мило улыбается стюардесса. Взгляд девушки останавливается на моем разрумянившемся лице. — Должно быть, будет мальчик. На секунду забываю обо всем. Конечно, мальчик, а кто же ещё?!

Мой сынок — Руслан Юсупов.

Или правильнее сказать Сотников… Ещё в самые первые дни, когда я узнала о беременности, сразу же для себя все решила. Малыша назову в честь отца. Наследник Садулаевых. Как только решаю, что нет ничего такого, если отвечу бортпроводнице, замечаю появившуюся в проходе пару. Узнавание происходит мгновенно — Садулаев со своей невестой. Камилла, что-то рассказывает моему бывшему, не отводя преданного взгляда от мужественного лица. В отличие от женщины, Давид, кажется, мысленно далеко от своей невесты. Когда он замечает меня, темные глаза словно оживают. Камилла протягивает руку и в собственническом жесте оускает ладонь на локоть Давида. Я отворачиваюсь. Не хочу смотреть и не буду.

— Я принесу вам плед и чай, — Ксения, а именно так зовут бортпроводницу, судя по имени на бейдже, удаляется. Тяжело сглатываю ставшую вязкой слюну. — Спасибо, — шепчу в ответ, еле разлепив губы, совершенно не отдавая отчета тому, что мой ответ ушел в никуда, поскольку стюардесса уже ушла. На кончике языка четко ощущается горечь. Сегодня залью ее горячим чаем и заем вкусным бельгийским шоколадом или какой здесь подают, а затем выгоню из себя эту гадостную ревность банальными семейными комедиями. Тянусь к пульту от встроенного монитора мультимедийной развлекательной системы. Прежде чем бездумно ткнуть на первый попавшийся фильм, делаю вид, что усердно изучаю новинки кинематографа.

В какое-то мгновение мне даже кажется, что я вполне успешно отвлеклась, пока не слышу негромкий, с нотами возмущения шепот Камиллы: — А она что здесь делает?! Ее место в экономе. Я не могу различить, что именно ответил Давид. До моего слуха лишь доносится звук его спокойного тембра. Любопытство бессовестно подстрекает меня к тому, чтобы обернуться, но я с силой собираю волю в кулак.

Вот дрянь! Посмотрела бы я на тебя, останься ты сиротой без гроша в кармане.

«Нет, я совсем не давлю на жалость, — оправдываюсь перед самой собой. — Оно само нажалось…» Выбившиеся из французской косы прядки то и дело лезут в глаза, и я тянусь к сумочке. Все, чего я хочу, найти в этом бермудском треугольнике расчёску и желательно небольшое зеркальце, что я в попыхах закинула рано утром следом за остальными мелочами, что так необходимы в дороге. Оп, а вот и оно! Пальцы скользят по гладкой поверхности и, приловчившись, я вынимаю на свет небольшой складной футляр квадрантной формы. Первое, на что я обращаю внимание в отражении зеркала — это зеленые глаза, в которых слезы и отражается прошлое. Да-аа, уж! Переоценила ты себя, Мирьям Сотникова.

Переоценила. И что?

Мысленно даю себе увесистую оплеуху. Кажется, в последнее время это стало моим любимым занятием. Опускать руки, все бросать, закрыться в своем скафандре? Нет! Я буду стараться изо всех сил, чтобы доказать, что чего-то я да стою. А что до растерянности и страха? Они мне напомнили лишь то, что где-то существует что-то лучше. То, за что стоит бороться. А моя карьера стоит того — однозначно. Это мое будущее и моего малыша. Мой ребенок достоин лучшего, мой отец смог подняться с колен после того, как от него отвернулась так называемая «родня», и я смогу! Не зря на протяжении всей жизни я то и дело слышу, что очень похожа на него и внешне и характером. Во мне течет кровь Руслана Юсупова, а значит мне под силу и горы свернуть. Встречаюсь с холодным взглядом Каммллы и на секунду пасую. Не желательно мне так нервничать.

А, может, ну его — все это? Зачем природу тревожить? Пусть стоят горы эти.

Взгляд невесты Садулаева безошибочно дает понять, что она чутко охраняет свою территорию. Не выдерживаю и посылаю ей в ответ не менее экспрессивный и полный издевки взгляд. Но стоит ей прищуриться и положить ладонь с длинными пальцами, ногти которых накрашены ядовито-красным цветом, на колено сидящего рядом Давида, и я нервно повожу плечами. Это коробит меня так, словно током ударило.

Глава 15

— Мирьям, проснитесь.

Открываю глаза, еще не совсем понимая, где нахожусь. Сонно хлопая ресницами, удивляюсь: надо же, уснула!