— Забери заявление. Неужели тебе не стыдно калечить человеку жизнь?
К Ваньке в кровать я не вернулась. Может, и к лучшему. Боялась, что он начнет расспрашивать меня о том, понравилось ли. И как тут объяснить, что да, но к повторению не готова? Плюс, тема для меня была неловкой. То, что я решилась дойти до конца, вовсе не означало позабытые комплексы. Да. с некоторых пор больше внимания придавала своему внешнему виду: чуть тщательнее подбирала одежду, чуть ярче красила глаза и губы (все из-за Ваньки, конечно), но тем не менее оставалась неказистой Сафри. Роман был прав. Никакой засос на шее не мог этого исправить. Разве что на полпроцента приподнять самооценку.
— Тогда твой вариант — йога, — пропыхтела Лона и сменила тему: — Кстати, как у вас с Ванькой дела?
Глава 9
Заседание проводили в просторном зале, чтобы обеспечить места прессе. Тем не менее впустили представителей лишь трех изданий, велев остальным дожидаться за дверью. Людей собралось удивительно много, но отчетливо запомнились мне только две вещи: то, что Шульцев оказался совсем не таким, как я его представляла, и то, что Новийский пришел с зонтом-тростью и двумя стаканчиками кофе из маккафе. Подошел, уселся рядом со мной на стул. Должно быть, так он выражал готовность к сотрудничеству с Гордеевым. Во всяком случае, не верю, что я была единственным знакомым ему человеком среди присутствующих.
— Доброе утро, — сказал, стуча зонтом по полу, чтобы стряхнуть капли. — Давно не виделись, Ульяна Дмитриевна.
— Доброе, — кивнула я.
— Вы зря обо мне столь положительного мнения, — усмехнулся Новийский, открыто признавая, что и ему некоторые вольности не чужды.
— Да я никогда и не хотел твой «ГорЭншуранс»! Просиживать штаны, взирая на мир свысока и упиваясь своим величием — не то, чем я хочу заниматься в жизни…
— Безупречно ровный пласт, за который я должна твоему отцу два миллиона рублей и много лет молчаливого рабства.
Ванька расхохотался и, не став устраивать долгих прощаний, крепко поцеловал меня и ушел. В сторону метро.
— Поздравила с тем, что под старость лет у меня, наконец, появилось место, где можно безнаказанно разбрасывать презервативы на случай острой необходимости. Без угрозы попасться.
Ориентироваться в терминах оказалось сложнее, чем я думала. Да и с самим делом была знакома постольку-поскольку (таким ответственным заданием начальник занимался сам). Выслушивая кучу разных пунктов из гражданского и земельного кодексов, доказательства законности и незаконности сделки и так далее, я чувствовала себя самым лишним человеком в зале. Юристы подготовились так скрупулезно, что спустя пару часов судья предоставила нам возможность отдохнуть и выпить кофе. Но только добропорядочные граждане начали вставать со своих мест, как на них толпой бросились репортеры. Даже меня пытались допросить. Все же личный помощник начальника «ГорЭншуранс» — фигура не совсем бесполезная.
— Зачем к Сан Санычу? — нахмурилась я. — Я могу сбегать за ключами от квартиры. Да и общежитие… — начала решительно.
Новийский кивнул, наклонился ко мне ближе и, прикрыв рот рукой, шепнул:
Окинув взглядом «ГорЭншуранс» снизу вверх, Ванька удивительно спокойно ответил:
— А знаешь, с меня хватит. Как угодно рви задницу, но дописывай чертовы три статьи, плати за экспресс-публикацию, договаривайся с рецензентами и издательствами, мне плевать. Но если ты просрешь и аспирантуру…
— Никогда. Ни сюда, ни к отцу. Хватит с меня этого дерьма.
— Ну… — замялась я, живо представив лицо Питера Петтигрю из фильмов о Гарри Поттере. — Не кем-то вроде вас, — ответила уклончиво.
Судья явилась с десятиминутным опозданием, и Новийский, как свидетель, вынужден был покинуть зал. Напоследок велел мне избегать журналистов. Я удивилась, подумала, что это лишнее, и только потом поняла, насколько он был прав.