Он уходил очень довольный собой, пока я стояла столбом, борясь с желанием прикрыть шею.

За прошедшие дни сестра осознала то, что мы есть и никуда друг от друга не денемся. Собственно, я тоже смирилась с присутствием Романа и уже знакомой ситуацией «ни вашим, ни нашим». Пока жила со мной — и на том спасибо.

Такого своеобразного согласия оказалось достаточно, чтобы Ванька отбросил остатки осторожности, и обхватил ладонями мои ягодицы, прижимая к себе все сильнее. В изобилии новых ощущений не за что было даже зацепиться, и я все глубже тонула вместе с ним, держась только за сильные, горячие плечи. Я почти струсила, когда Ванька коснулся низа моего живота, но он что-то сказал, и стало спокойнее.

— Я не буду тебя обвинять в том, что ты мной воспользовался, — попыталась успокоить, взяв тот же тон.

— Серьезно? Ты пиццу заказать сама не можешь, а тут…

Алкоголь, как всегда, сгладил неоднородности компании, сделав даже незнакомцев «своими». А еще работал в точности как я рассчитывала. Мне не только Ванька казался еще лучше, чем был: на какое-то короткое мгновение показалось даже, что Лонкин жених не совсем кретин. Но потом он ляпнул очередную гадость, и приступ помешательства прошел. Признаться, из того вечера я мало что помню. То ли рома было много, то ли я, занятая своими переживания, не обращала особого внимания на происходящее. Да и кому до этого дело, если на кону стояло нечто куда более интересное? Дверь комнатки, выходившая прямо в общее помещение, где был накрыт наш стол, приманивала мой взгляд целый вечер. Я честно старалась не пялиться, но уж Ванька должен был заметить.

— Бесхребетный, — подсказала я.

— То есть делать все, что говоришь ты, лучше? Или, может, более достойно молча сносить проделки твоих безмозглых приятелей? Я действую в ее лучших интересах!

— Ты очень пьяная, — сказал он негромко и чуть насмешливо.

— Ваня, — позвала я, даже не рассчитывая незаметно высвободиться из объятий. — Надо вставать.

Но Ванька, похоже, только что сказал, что у меня красивая грудь. А затем наклонился для поцелуя. И вот тогда мир сошел с ума. Это того стоило, всего стоило. Было не сдержать рвущиеся наружу стоны. Я потерялась в ощущениях и даже знать не хотела, что именно делал со мной Ванька или как этому научился. Он каким-то образом завел меня за ту черту, после которой пропали все возражения.

— Да нет, — отмахнулась я. — То есть вы знали, но ничего не сказали? И не злитесь? Не возмущены?

— Не знал, что она умеет так кричать.

Он резко повернулся и подошел ко мне. Уже хотел что-то сказать, но скользнул взглядом по шее и презрительный хмыкнул:

— Он самый, — с благодарностью кивнула сестра. — И давай кричать, что я… — Она поморщилась, решив, очевидно, что не станет пересказывать все, что лилось из динамика. — В общем, нажаловался Роме и попросил, чтобы тот заставил меня забрать заявление. — После этого на ее лице появилась упрямая решимость. — Но я этого делать не буду!

Звучало это издевательски, но смысл имело, поэтому, удовольствовавшись объяснением, я просто кивнула:

— Может, у него реактивный двигатель в одном месте? — задалась резонным вопросом вслух, провожая попутчика взглядом. — Короче, надо заняться спортом. Но только не травмоопасным.

— И зачем-то глупо добавила: — Не уходи.

Читая описания в женских романах, я иногда поражалась. Герои в один момент теряли разум и становились подобиями движимых инстинктами животных. Я не понимала этого, никогда ничего подобного не чувствовала и вовсе не желала испытать. Каждая женщина, хоть и подспудно, не может сразу довериться мужчине. Он сильнее, он может причинить вред. Как Бесхребетный Лоне. Я боялась в этом признаться даже себе, но не верила, что он бы ничего не сделал моей сестре. Ведь если девушка в отключке, то она не вспомнит о случившемся, психологической травмы тоже нет. И ничего не докажешь. Страшно представить, что бы могло случиться, не приди мы вовремя.

Роман сжал зубы и зло выдохнул сквозь них. Звук получился свистящим.