П.Б. Струве сразу привлёк Сергея Сергеевича к работе в своём журнале и тот дал общий очерк положения советских дел вскоре после поражения Белых Армий, не сумевших добиться спасения России. Ольденбург получил возможность изложить свои свежие впечатления: «зимою 1917-18 года сочувствие большевикам было разлито повсюду. Зимою 1920-21 года коммунистическая партия была окружена сплошною стеной враждебности, и уверенность в том, что рано или поздно большевистская власть падёт, - обща всем слоям населения России» [«Русская Мысль» (София), 1921, Кн.V-VII, с.226].

На более точных примерах Ольденбург изложил суть падения промышленного производства, продовольственного кризиса и внутрипартийных споров: Троцкого и Ленина со Шляпниковым по профсоюзам. Разговоры о массовом уходе матросов из компартии Ольденбург тоже мог слышать лично осенью 1920 г. и увидеть потом связь с Кронштадтским мятежом марта 1921 г.

«В Финляндии приходилось слышать горькие упрёки кронштадтских беженцев финнам, “белым офицерам”, “Антанте” и даже “Врангелю” за то, что те их оставили одних сражаться с “коммунарами”: всякая помощь, несомненно, была бы принята в Кронштадте с восторгом».

Этот отрывок тоже базируется на личных наблюдениях Ольденбурга. Далее он комментирует съезд компартии, в которой поубавилась радость от победы в гражданской войне. Объявление о НЭПе Ольденбург счёл типичным ходом для Ленина: «не новый приём». Все такие реформы, справедливо замечает Ольденбург, «затем испарялись бесследно». «Не эволюция, а кратковременное отклонение от основного направления». Это настолько же точное понимание передышки НЭПа, как и её последствий: «приблизить час насильственного устранения коммунистической оккупационной власти – значит спасти миллионы человеческих жизней, - не говоря уже о миллиардах материальных ценностей».

Первая крупная статья Ольденбург включает и обобщённую оценку образования Русского Зарубежья. Общее число беженцев оценивали в 2 млн. чел. Ольденбург, давая их описание, говорит и о себе: «это просто русские люди, совершенно небывалыми условиями жизни вытесненные со своей родины. Некоторое сходство можно найти разве с эмигрантами времён французской революции». Ольденбург пишет что в европейских странах нужно сохранить русские кадры для будущего возрождения России и пока этого не произошло, бороться «с денационализацией, с утратой русского облика – и с многообразными разлагающими влияниями».

Говоря об устроенном Милюковым съезде бывших членов Учредительного собрание с преобладанием эсеров, Ольденбург пишет о «фикции – противопоставления мартовской “благой” революции – “зловредной” октябрьской». Крайне негативно Ольденбург оценил и новую редакцию Милюкова в газете «Последние Новости»: она занималась борьбой с Белым Движением, неудачными попытками подменить национальное единство “демократическим”. Их «новая тактика идейно оправдывает национальное дезертирство». «Одной из самых позорных страниц истории последних лет» Ольденбург назвал стремление социалистических газет и журналов, «Последних Новостей», «Современных Записок», «Воли России», «разложить» и «раздробить» Армию Врангеля путём распространения дезинформации, негативных влияний на французское правительство: «против ген. Врангеля, против Русского Совета, против того чтобы армии давали приют в Сербии».

С одобрением Ольденбург отозвался о действиях лидеров Белого Движения на Дальнем Востоке: «атаман Семёнов располагает ещё некоторыми вооружёнными силами, барон Унгерн-Штернберг ведёт партизанскую борьбу с красными на рубежах Сибири и Монголии». Их силы, однако, не давали оснований рассчитывать на дальнейшие военные успехи.

Основной текст обзора «Русские дела» был написан к 23 мая, а 5 июля Ольденбург прибавил новости о то что монархический съезд в Рейхенгалле стал значительным этапом «в организации русских зарубежных сил», как и Парижский национальный съезд. «Все эти факты будут подробнее освящены в следующем обзоре».

Возобновлённый в эмиграции журнал «Русская Мысль» в дореволюционную пору собирал самые крупные литературные силы и в 1910 г. считался на втором месте по читаемости, обходя «Вестник Европы» и «Русское Богатство». В.И. Вернадский заведовал в нём отделом естествознания [Валерий Брюсов – Пётр Струве «Переписка. 1906-1916» СПб.: Нестор-История, 2021, с.106, 307].

О намерении П.Б. Струве продолжать издание журнала и привлечь к нему авторов «Великой России» стало известно в феврале 1921 г. со сбором предварительной подписки. В парижской «Еврейской Трибуне», рассаднике антимонархических фальсификаций, масон Б. Мирский (Миркин-Гецевич) осудил возобновление «Русской Мысли» за черносотенные фразы и право-монархическое направление: «русская демократия к этой реставрационной идеологии может отнестись только враждебно; реставрационная идеология не обманет и русское еврейство» [«Время» (Берлин), 1921, 2 мая, с.2].

На той же фабрике поточной фальсификации рекламировалось как документальное, сочинение Б. Алмазова «Распутин и Россия». Авторы газеты «Время» периодически врали о связи с большевиками практически всех сторонников Высшего Монархического Совета. К.И. Щегловитов 3 июня 1922 г. послал им прямое опровержение клеветы, будто он торгует с коммунистами. Сочинителем такого подлога являлся тот самый Б. Алмазов, постоянный автор газеты «Время» (есть вероятность что это еврейский псевдоним). Попутно сын царского министра сообщал что он не поддерживает направление ВМС, хотя ему и это ошибочно приписали. По другим источникам известно о расхождении с ВМС из-за связи К.И. Щегловитова с немцами. В сентябре 1921 г. сообщалось что он стал редактором монархической газеты «Родина» в Вене. Его жизнь трагически завершилась в январе 1925 г. самоубийством в Софии. «Руль» в качестве причины называл растрату 137 тыс. левов.

Еврейская газета «Время» являлась аналогом «Трибуны». В 1923 г. «под руководством» редактора «Времени» Г.Н. Брейтмана были написаны фантастические мемуары А. Симановича «Еврей у трона» [«Руль», 1923, 27 мая, с.5].

Как потом рассказывал «Руль» в ноябре 1923 г., Симанович в США с этим материалом оббежал все крупные еврейские газеты и нашёл приют в нью-йоркской «Форвертс»: «в тысячу первый раз были перелицованы старые давным-давно набившие оскомину сплетни, которые могут попасть на печатный станок только в Америке и могут быть рассчитаны на абсолютное невежество» (И. Ротберг).

Аарон Симанович стал предметом множества мифических спекуляций невероятного толка. Г.В. Немирович-Данченко приводит в своей книге о Врангеле письмо 1920 г. с черносотенной легендой о том, будто еврейский всемирный Кагал выдвинул Г.Е. Распутина, отравляя Цесаревича Алексея: «так что не только Царица, но и сам Распутин верил в свою благодать» после его излечений. С другой стороны, Гэри Нулл в книге «Заговорщик, который спас Романовых» уверяет, что Царская Семья не погибла в Екатеринбурге, поскольку их вывез А. Симанович. Версии примерно одинаково достоверны.

10 августа 1921 г. «Последние Новости» П.Н. Милюкова воспроизвели суждения С.С. Ольденбурга в «Общем Деле» Бурцева, чтобы заявить, что они не разделяют критикуемую позицию. Ольденбург объявлял ошибочным и неверным сотрудничество с большевиками ввиду соображений необходимости помогать голодающим и ввиду того что красные революционеры и потому лучше контрреволюционеров.

Ради союза с эсерами, занятия более определённых, чем прежде, социалистических позиций, Милюков разорвал с правым флангом своей партии, сохраняющем идею послушной им конституционной монархии. Убеждённые, что Россия ненавидит Керенского и Чернова, правые либералы продолжали частично поддерживать барона Врангеля и идеи белогвардейской борьбы. Причём правые к.-д. всячески подчёркивали свой антиреставрационный противосамодержавный настрой, не менее неистовый, чем у Милюкова.

4 августа 1921 г. Милюков объяснил один из своих приоритетов: «у многих иностранцев, и в частности у американцев, существует представление, что с Керенским именно, как главой бывшего Временного Правительства, должны быть разговоры. Третьяков же едва ли сможет дезавуировать Керенского, ибо во Франции влиятельными элементами являются и социалисты и масоны» [«Протоколы заграничных групп конституционно-демократической партии. Июнь-декабрь 1921 г.» М.: РОССПЭН, 1997, Т.5, С.160].

Вместе с Милюковым против С.С. Ольденбурга выступили и советские газеты, приводя выражение из его статьи: «Для избавления России от голода и прочих бедствий, не только армия ген. Врангеля, но и меркуловское правительство и даже савинковский союз неизменно больше значат, чем все Кишкины и Прокоповичи, чем все московские и заграничные “комитеты” из русских деятелей». Точному указанию, что революция и большевизм создали страшный голод, красные пропагандисты противопоставили пример С.Ф. Ольденбурга, который в упомянутом комитете якобы искупает «грехи своего падшего сына» [«Путь» (Гельсингфорс), 1921, 12 августа, с.4].

Нашей демшизе обратить бы внимание на такие речевые обороты, пусть повоюют с советской сектой академикобожия.

В результате революционной активности большевиков от голодомора 1921-22 г. умерло около 5 млн. человек [Т.Ю. Бондаренко «Фритьоф Нансен: миссия в России» М.: Паулсен, 2022, с.12].