В.М. Левитский, бывший редактор «Великой России», далее будет печататься во всех основных эмигрантских изданиях с В.В. Ореховым, С.С. Ольденбургом, И.Л. Солоневичем, В.М. Деспотули, оставшись и в 1940-е принципиальным врагом большевизма. Как и Ольденбург, В.М. Левитский в Париже будет состоять в Народно-Монархическом Союзе. О Деспотули известно, что он в 1919-1920 г. тоже работал в газете «Великая Россия» и печатался под псевдонимом В. Ольский.

10 ноября 1921 г. в «НРЖ» был опубликован выпад против С.Ф. Ольденбурга за подписью Русский учёный в качестве письма в редакцию, где академик обвиняется в маниловском прекраснодушии и критикуется контролируемое чекистами “научное общение” с Финляндией как «жалкий суррогат». Осторожный и корректный Сергей Сергеевич явно не стал бы печатать прямую критику в адрес своего отца. Автором письма был кто-то из жителей Финляндии, ссылающийся на сообщение финской газеты о результатах поездки С.Ф. Ольденбурга в Гельсингфорс.

Передовая статья «Легитимисты» в «Руле» И.В. Гессена 22 ноября 1921 г. реагирует на то как номер «Грядущей России» «выдвигает пером С.С. Ольденбурга идею легитимизма», «г. Ольденбург будет считать доклад о «Государе Императоре Николае Александровиче» и г. Масленников будет разъяснять роль императора Николая в истории России». «Самый вопрос о возвращении к монархии сомнения у них больше не возбуждает». Автор «Руля», питающий либерально-интеллигентскую ненависть к Династии Романовых, убеждён, будто принцип легитимизма, провозглашённый идеологами Высшего Монархического Совета, выгоден большевикам и укрепляет их, т.к. народ, даже если настроен против коммунистов, всего более боится «возврата к старому», и против Династии, которая «привела Россию к величайшему позору и неслыханной катастрофе».

Намекая на бывших к.-д. Ефимовского и Масленникова, эта статья напоминает, что новоявленные легитимисты сами недавно показали быструю смену взглядов и потому они не могут считаться прочными. Лично С.С. Ольденбург едва ли давал «Рулю» повод считать, будто разделяет его идеологию, вынужденно помещая свои статьи на его страницах за неимением лучшего выбора в Берлине.

Грубейшее выступление «Руля» против монархистов соответствовало обычному направлению статей газеты и углубляло пропасть, разделявшую левых демократов и революционеров, врагов Российской Империи, от её поборников. Даже бывшая революционеркой З.Н. Гиппиус в ноябре 1921 г. отзывалась о «Руле» с крайним недовольством, считая что редакция И.В. Гессена близка ко гнезду левых соглашателей с большевиками: «нас он из-за этого не печатает, а слова “интервенция” слышать не может». Печататься ей приходилось без гонорара в «Общем Деле» «истерического Бурцева».

В Париже С.С. Ольденбург стал членом совета Союза Освобождения и Воссоздания Родины, от имени которого осенью 1921 г. вошёл в Организационное Бюро по организации упомянутого конституционно-монархического съезда. Бюро возглавил Ефимовский. 23 ноября Бюро устроило открытое собрание в Берлине, посвящённое Династии Романовых. С.С. Ольденбург прочитал доклад «Государь Император Николай II Александрович», а 13 декабря на втором собрании – доклад «1919-й год» в честь Белого Движения [«Труды учредительной конференции Русского Народно-Монархического Союза» Мюнхен: Восстановление, 1922, с.3-4].

Газетный отчёт, опубликованный в «Руле» 25 ноября, криво передавал доклад Ольденбурга о Царе, приписывая ему мысль, будто «основной ошибкой царских правительств была попытка править на низах без помощи промежуточного класса, без интеллигенции». На второй план «Руль» задвинул политические достоинства Монарха, установленные Ольденбургом, разоблачение им мифа о Г.Е. Распутине: «не имел» влияния на государственные дела. Но и заканчивал «Руль» на своей навязчивой антимонархической идее: «много было сделано ошибок». Изданный первый биографический труд С.С. Ольденбурга о Государе совершенно не походит на газетный репортаж. В отдельном издании датой прочтения доклада названо 22 ноября (вероятно, это число указано позднее по памяти, но по сообщениям прессы чтение состоялось 24-го).

Исходная позиция С.С. Ольденбурга указывала на ошибку интеллигенции, а не правительства: «мы, русские, особенно – русского образованного класса, очень мало знали своего Государя. Мало знали – и в большинстве, надо сказать, мало хотели знать». Из этого достаточно ясно следует, что Императорское правительство не могло опереться на антимонархическую либерально-демократическую интеллигенцию, никакой ошибки властей тут быть не могло. Революционный терроризм не встретил «достаточного нравственного отпора в обществе. Было бы недобросовестно винить в данном случае власть» за отчуждение от интеллигенции. Ольденбург одновременно с этим приводит и спорную фразу: «вина – на обеих сторонах». Но никакой честный репортёр не может превратить её в одностороннее осуждение Русского Правительства, а не революционной интеллигенции.

Яснее будет сформулировать, что активная идейная борьба велась обеими сторонами, а исторический смысл этого противостояния заключался в необходимости для соблюдения русских интересов прямо поддерживать борьбу Монархии с революцией. Несправедливо и неуместно осуждать Империю за недостаток соглашательства с демократическими идеями.

С.С. Ольденбург напрасно дал «Рулю» повод развернуть смысл его доклада против самих монархистов, пускай и через одну небольшую часть выступления, противоречащую основному направлению. Но тем самым Ольденбург хотел показать, что он не относится к Российской Империи некритически. Искать действительные просчёты всегда полезно, главное правильно обнаружить требуемое и сформулировать в интересах развития монархической идеи. Следует признать всё ещё дискуссионной риторику о том, насколько более мягко могла работать цензура печати и остальные административные преграды на пути к революции. Доводы что именно сама власть раздражила “общество” против себя ненужными охранительными мерами, как правило, являются разновидностью революционной пропаганды. Исторический опыт цензурных послаблений скорее показывает актуальность и неизбежность принимаемых мер в идейной борьбе с врагами Российской Империи. Но в каждом отдельном примере можно рассмотреть актуальность охранительной политики и её теоретическую чрезмерность.

С.С. Ольденбург совершенно правильно ухватил факт «сознательного расхождения власти с обществом». Следовало раскрыть суть этого идейного противостоянии монархистов и демократов, правых и левых, православных и пантеистов, капиталистов и социалистов, самодержавников и конституционалистов, националистов и гуманистов.

Такое противостояние С.С. Ольденбург демонстрирует далее по ходу доклада, говоря о конкретных исторических событиях. Но, сославшись на сложные исторические закономерности, приведшие к этой борьбе Монархии и революции, Ольденбург допускает одно едва ли точное умозаключение, за которое вцепился «Руль», уловив, какую допущенную в докладе неточность можно сразу использовать против монархистов.: «одной из наиболее глубоких причин иногда сознательного расхождения власти с обществом была своеобразная политика, пытавшаяся править, опираясь на низы, через головы промежуточных классов. Эта мысль – противопоставление доброго народа злой интеллигенции – это, своего рода, народничество справа – было близко многим Государям, начиная от Императора Николая I. Это – антитеза тому, на чём строила власть Великая Екатерина».

С.С. Ольденбург в данном случае опирался на ненадёжный источник или группу мнений. Не вижу решительно никаких оснований утверждать, будто Екатерина II в большей степени опиралась на высшее дворянство, священство, купечество и другие сословия сравнительно с Николаем II. Трудно высчитать это точно, но скорее следует уверенно сделать обратное утверждение. Самое значительное противостояние между Монархией и знатью, а также левой интеллигенцией наблюдалось и в XVIII в.; будучи узурпатором-абсолютистом, Екатерина II придерживалась более левых взглядов и в чём-то была ближе интеллигенции, но это её недостаток, отдалявший её от правых сил, на которые более последовательно опирался Николай II. На левую интеллигенцию Последний Государь, безусловно, не мог рассчитывать, но т.н. промежуточные классы ею одною не исчерпываются. Надо рассматривать отдельно от левых сил представителей правых идей, способных служить подлинной опорой Престола. Возможно, Екатерина II меньше опиралась на низы из-за оторванности от русской православной культуры. Господство русского национализма восстановил именно Император Николай I, что является его огромным достоинством, сравнительно с Екатериной II.

С.С. Ольденбурга тут хорошо поправляет Иван Солоневич, чьё русское монархическое сознание расставляет иные оценочные приоритеты: «то, что утвердилось в послепетровскую эпоху – до Павла I, до Александра I или Николая I – не было монархией». «Пресловутая “пропасть между народом и интеллигенцией” была вырыта именно на этом участке» [И.Л. Солоневич «Народная монархия» М.: РИМИС, 2005, с.449, 454].

Т.е. именно в пору Петра I – Екатерины II производился разрыв через денационализацию, формирующую отдельный и враждебный Монархии класс интеллигенции, одержимый революцией. Но в противовес тому во всех сословиях сохранялось общенациональное русское культурное единство, всегда остававшееся основой Монархии. Ошибкой будет не замечать этого и видеть в дворянских верхах одну левую интеллигенцию, игнорируя в Российской Империи при Николае II правое вельможедержавие (так А.С. Шишков предлагал именовать аристократию).

Критика монархической политики со стороны С.С. Ольденбурга не выглядит убедительно: «Одна из опасностей этого пути в том, что он легко приводит к утрате чувства политических реальностей. Создаётся ряд фикций, условностей. Живая связь между властью и населением заменяется теоретической. Вера в какой-то настоящий, добрый, преданный своему монарху народ – жила в Государе до последних дней. Он, может быть, был и прав – но до этого народа Царский голос не долетал через враждебные средостенения».

К сожалению, рассуждения С.С. Ольденбурга об опоре на народ сами носят слишком теоретический характер, далеко отходящий от фактической истории и реальной политики. Представления о большей или меньшей такой опоре в разные эпохи – слишком туманны. Они требуют как минимум предварительного всестороннего изучения, которому можно предпочесть и более актуальные научные направления.

Хотя в основном С.С. Ольденбург сумел понять Императора Николая II и русскую монархическую идею, здесь в его сочинении остался некий отзвук его прежнего октябризма, от которого он продолжал избавляться, но в 1921 г. не выскреб до конца. Ведь именно партия А.И. Гучкова повторяла ложный интеллигентский тезис о том, будто бюрократия является средостенением, зато Г. Дума соединяет Царя с народом.

Если сравнить с тем как написано начало «Царствования» (1933-1940), то в итоговом исследовании С.С. Ольденбург сосредотачивает обвинения против радикализма левой интеллигенции и уже не допускает неосторожных суждений о вине власти (что не означает её идеализации, но справедливая оценка действий противостоящих сторон не приводит к уравнительной формуле обоюдной вины). В более тщательно проработанном «Царствовании» не видно никаких следов утраты царской элитой политической адекватности. Государь имел полноценное представление о качествах народа и давал ему личный пример достойного поведения. Николай II бесспорно опирался на реальную преданность народа в борьбе с нападениями иностранных держав и взрывами внутренних революционных мятежей. Системная ежедневная государственная борьба с уголовными и политическими преступлениями исключала возможность создания какой-либо фикции в глазах Монарха. Бюрократический аппарат управления предоставлял Николаю II наиболее точные сведения о народных настроениях.

Левая интеллигенция, выступая в качестве средостенения, действительно пыталась выстроить идеологическую стену между Монархом и народом, разорвать между ними живое вероисповедное и культурное единство, стравить их. Но всегда нужно напоминать об основном преимуществе монархического правления над демократическим в отсутствии необходимости доводить голос правителя до всего населения. Это президент не сможет править, если предварительно не сумеет обмануть весь народ в агитационном охвате. Царю такой пропагандистской махины не нужно.