Мама спала на диване – отключилась из-за парацетамола. Я сомневалась, что она проснется, но говорила тихо.

– Объясни.

– Не заставляй меня говорить с тобой через дверь.

Отец так близко придвинулся к стеклу, что я могла разглядеть его обветренные губы. Я сделала шажок назад. Это было малюсенькое движение, но отец заметил.

– Вот, значит, как, – сказал он. – Ты боишься родного отца? То, что твоя мама на меня зла, это я понимаю. Я ее предал, это мой грех. Посмотри на меня и увидишь, как сильно это меня подкосило. Но тебе я никогда не делал плохого, Шорисс. Я, как и прежде, твой папа. Этого ничто не может изменить.

– Нет, сделал, – возразила я.

– Чем я тебя обидел? – спросил он, словно и правда хотел узнать.

Сложно выразить, что я чувствовала в тот момент. Дочь не должна ждать от отца, что он будет только ее отцом, но его отношения с Даной были изменой по отношению ко мне.

– Мы тебя совсем не знали, – упрекнула я.

– Ты меня знаешь. Как ты можешь говорить обратное? Я всегда был рядом, когда ты во мне нуждалась. У половины твоих друзей вообще нет отца. Скажи, что я неправ.

Он был прав.

– А теперь открой дверь, Звездочка. Не заставляй меня торчать на улице. Ты сказала, мама хочет со мной поговорить.

– Нет, я сказала, что я хочу, чтобы ты с ней поговорил. Она не просила меня звонить.

– Я тоже хочу с ней поговорить. Я говорил с ней каждый день с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Две недели без нее чуть меня не убили.

– А две недели без меня? – обиделась я. – Со мной ты тоже каждый день говоришь.

– Ох, Звездочка, – вздохнул он. – Не надо так. Конечно, я скучаю по тебе.

– Ты любишь меня? – спросила я.

– К-к-конечно, люблю. И дядя Роли любит.

– А кого ты любишь сильнее?

– Тебя или маму? Откуда вообще такой вопрос?