– Она у меня, мама, – сказала Дана тихо, но не совсем шепотом.

– Так давай сюда, – рыкнула та. – Зачем ты дождалась, пока я встану на колени перед этими людьми?

Она махнула рукой, указывая не только на нас с мамой, но и на клиенток и, наверное, в особенности на миссис Грант, которая все так же стояла, словно болельщик на последних секундах баскетбольного матча.

– Мама, не надо. Она у меня, но не надо.

– Мне приходится это делать, – отрезала Гвендолен. – Давай сюда.

– Пожалуйста, – просила Дана, – не заставляй.

– Это ты все начала, – упрекнула мать. – Ты сама заварила всю эту кашу.

– Просто уходите, – вклинилась миссис Грант. – Забирайте свои вещи и уходите. Вы не имеете права сюда являться. Это ее дом. Вы не имеете права приходить к ней домой.

– Заткнитесь, – огрызнулась Дана на миссис Грант. – Заткните рот. Вы нас не знаете.

Та выпрямилась во весь своей рост. Она была худосочная, словно всю жизнь питалась только куриным бульоном и солеными крекерами.

– Вас лично не знаю. Но знаю таких, как вы.

– Дай сюда, Дана, – повторила Гвендолен. – Этим людям на тебя плевать.

Но это было не так: я любила и Дану, и маму.

– Не давай, – попросила я.

Не удавалось вообразить ничего разрушительнее черно-белого документа, который она только что показала, но, если у меня не хватает фантазии представить заготовленный удар, это еще не значит, что его не будет.

– Дана.

Сестра наконец посмотрела на меня, и в тот момент я всем сердцем надеялась, что на моем лице она увидит что-то, заслуживающее сострадания. Я никогда и ничем ее не обидела. Ради нее я стесала кожу на плече.

– Дана, – позвала Гвендолен, – посмотри на меня.

Та вздохнула и полезла в сумочку «Луи Виттон» – в ту самую, которая была при ней в день нашего знакомства в торговом центре. Вид был изможденный. Мне не верилось, что только прошлым летом мы обе попытались стащить косметику из аптеки. «Мгновенная дружба» – это говорят, когда люди сходятся в таких обстоятельствах. А рассказывая подобную историю, добавляют: «Мы с ней как сестры».

Дана крепко зажала в кулаке какую-то вещь, а потом передала матери. Свободной рукой она попыталась пальцы Гвендолен тоже сжать в кулак, отсрочить тот миг, когда мы увидим блеск аквамарина и сияние хрусталя. На мгновение я разучилась дышать.