Моргнув несколько раз с недоумением, Эртан уловил суть вопроса и объяснил, почему не считает это хорошей идеей:

– С одной стороны, мало кто знает меня в лицо, и простой путник привлечёт меньше внимания, чем какой-то богач, собравший вокруг себя гвардию, – принялся размышлять он. –  С другой, тех, кто в лицо меня всё же знают, моё явление с охраной, чего доброго, оскорбит.

Как ни странно было подобное объяснение, логика в нём прослеживалась.

Конечно, после недавней поездки в Ниию снова лезть в седло Рэми совсем не хотела, но Эртан убедил её, что они доберутся за два дня, да и дорога хорошая, да и остановки можно делать часто.

В общем, Рэми согласилась. И ни капельки не пожалела.

По мере продвижения на юг широкие и холмистые поля начинали сменяться низкорослыми рощами предгорий. Они совсем не были похожи на дремучие леса её родной страны, где корабельные сосны соседствовали с раскидистыми елями, и у подножья деревьев было так темно, что даже в разгар дня царили глубокие сумерки. Здесь же под кронами было светло и просторно, хотя местами деревья подходили к дороге вплотную – но только с одной стороны. С другой находилась река, которая с высоты гор на границе Мариана и Ньона протекала сквозь всю страну, впадая в море на севере. Эртан весело и живо рассказывал об этой реке многочисленные истории – и даже предлагал на обратном пути прокатиться вниз по течению на лодке.

В середине дня устроили привал. День стоял жаркий, и незначительная тень от деревьев не очень-то спасала, в отличии от прохлады, которая исходила от реки.

– Там недалеко родители Вин живут, – махнул рукой в сторону Эртан. – Мы часто здесь встречались семьями, знаю хорошенькое местечко.

Они спустились к реке и, действительно, обнаружили весьма уютную заводь, с небольшой пристанью и беседкой. Почуяв близость воды, кони зафыркали, вызвав у Эртана смешок. Он помог Рэми спешиться, а затем начал споро рассёдлывать – все его движения говорили о том, что для него это дело привычное и понятное.

– Пусть поплавают, – прокомментировал он свои действия, – они тут уже бывали, привыкли.

– Не уплывут? – удивилась Рэми, наблюдая, как лошади уверенно ступают по берегу.

– Там дальше течение ледяное, – махнул рукой Эртан у ту сторону, откуда начиналась заводь.  – А здесь сами на голос выйдут, когда дальше отправимся. Кстати, – вдруг спохватился он, – я что-то не подумал, прости. Наши в замке чуть ли ни каждый день купаются, если захочешь, когда вернёмся – присоединяйся.

Принцессе ни разу в жизни не доводилось купаться в настоящей реке, поэтому она знать не знала, хочет ли приобрести подобный опыт.

Вот сидеть на берегу ей очень понравилось. Беседка была построена на причале, таким образом, что одним своим краем выходила вплотную к воде. Существенное неудобство здесь представляли только комары, которых даже в разгар дня было достаточно. Однако Эртан явно был готов к такому повороту: пошарив под одной из скамеек, он вытащил пучок какой-то засушенной травы и небольшую жаровню. Рэми с удивлением наблюдала, как он набирает сухих веток, разводит огонёк и устраивает эту жаровню так, чтобы дымок из неё шёл в беседку.

– Немного прокоптимся, – весело прокомментировал он, – зато не покусают!

В глазах Рэми плескался чистый восторг: такой оригинальный способ борьбы с комарами пришёлся ей по вкусу.

Столь приятных посиделок на природе в её жизни ещё не бывало. Можно было облокачиваться на бортики беседки, и даже перегибаться через них, чтобы любоваться зелёной плоскостью заводи, в которой отражались деревья и небо. Можно было держать кусок хлеба с мясом обеими руками, смеяться и разговаривать между двумя укусами. Можно было сутулиться и болтать ногами, бросаться веточками и кормить уток. Можно было просто молчать, смотреть на воду и не чувствовать себя ни в малейшей степени неловко.

Правда, когда она, с коленками забравшись на скамью, перегнулась наружу, пытаясь поймать какую-то стрекозу, Эртан вдруг предупредил её со смехом:

– Осторожнее! Лис вот так однажды прямо в платье и завалилась!

Рэми даже потрясла бортик, проверяя его устойчивость, после чего удивилась: