Находились, и ещё как – в каждом населённом пункте. В одном городке он даже принял решение задержаться, чтобы распутаться со всеми запросами.
Тут уж Рассэл не выдержал и заявил, что поедет вперёд и подождёт их у Тунь. С большим энтузиазмом Эртан подтвердил, что это отличная идея, и бросил на Рэми столь горячий взгляд, что та поспешила выпроводить Рассэла в дорогу незамедлительно.
– Вот так всегда, – пробурчал он, впрочем, внутри себя довольный, что вся эта безумная интрига с женитьбой на ниийской принцессе, кажется, вполне удалась.
Отвязавшись от спутника, влюблённые стали продвигаться вперёд ещё медленнее. Но, впрочем, любой путь рано или поздно подходит к концу, и через полторы недели они въехали на земли Тунь.
Замок – как всегда, похожий на обычное поместье, – встретил их раскрытыми дверями и традиционным привратником в холле.
Точнее, как раз нетрадиционным: весьма привлекательная девушка сидела и, вместо того, чтобы вязать чулок, читала книгу. Завидев визитёров, она светло улыбнулась и уведомила:
– Госпожа давно ждёт вас! – и добавила. – Она в кухне.
Эртану полученной информации явно хватило – он решительно отправился к одной из дверей, а Рэми, умирая от любопытства, последовала за ним.
Вскоре они и впрямь очутились на кухне.
– Эрт! – радостно всплеснула руками хозяйничающая там дама. – Ты опаздываешь! – попеняла она ему, тут же всучив какую-то миску: – Садись давай! – и кивнула на Рассэла, который неподалёку за столом уже перебирал что-то.
Не успела принцесса опомниться, как и её взяли в оборот:
– Рэми! – не менее радостно констатировала дама, как будто была с нею знакома давным-давно. – Помогай-ка! – и вручала большую деревянную шумовку.
На кухне происходило таинство приготовления вишнёвого варенья в промышленных масштабах. Несколько кастрюль уже пузырилось на огромной плите, и хозяйка сбивалась с ног, снимая с них пенки. Иные кастрюли ещё ждали своего часа – на мужчин легла обязанность освобождать вишни от косточек.
Принцесса, конечно, никогда в жизни не занималась варкой варенья, и даже ни разу не видела, как это делается, однако спустя пару минут обнаружила себя деловито снимающей пенки и вовлечённой в общую живую беседу, которая шла об урожае этого года.
Спустя десять минут Рэми с тревогой поняла, что выдала как на духу свои эксперименты в селекции, трижды призналась в любви к мужу, покритиковала политику отца, пожаловалась на судьбу Алиссии, заключила предварительный союз против А-Лерси и согласилась с тем, что Рас – дурак, а Элпи вертит им как хочет.
Похлопав ресницами, Рэми была вынуждена с огорчением признать, что до местных интриганок ей ещё очень и очень далеко – вон как легко из неё информацию добывают!
Переглянувшись с мужем она увидела, что он явно посмеивается – наверняка ожидал от этой загадочной Тунь именно чего-то такого! И ведь не предупредил, зараза!
…впрочем, уже к вечеру Рэми осознала, что предупреждать по поводу Тунь абсолютно бесполезно. Особа эта и впрямь оказалась весьма независимой и… странной.
Не доварив своего варенья, она вдруг скинула эту задачу на служанок и отправилась устраивать гостей. Точнее, Рассэл-то уже был устроен, так что занялась она нашей сладкой парочкой. Ухватки её мгновенно сменились, и даже речь стала грубовато-простой. Затащив сперва всех на чердак, Тунь вытащила из какого-то сундука бельё и всякие мелочи, нагрузила ими гостей и повела уже в комнату, где принялась самолично, подвернув рукава, застилать постель. При этом рекламировала она эту комнату так, будто сама и обустраивала – во всяком случае, у Рэми возникло стойкое ощущение, что Тунь и оконные рамы лично тачала и сбивала, и стулья сама вырезала, и ковёр ткала, и вазу лепила, и подушки шила… Как так вышло, что при этом принцесса поведала о своих собственных не-успехах в вышивании, о горячей любви к лепке и о полной неспособности сшить ровно даже самые простые куски ткани – опять уму непостижимо!
Справедливости ради, на этом этапе даже Эртан купился, выявив обширные знания в вопросах ковки – Тунь, кажется, и решётку печурки сама ковала.