За последние двое суток всё в её жизни перевернулось с ног на голову. Ей уже казалось, что она вполне обрела счастье: нашла страну, в которой я радостно жить, семью, для которой ей хочется трудиться, мужа, с которым надёжно и просто.
Но ситуация с Алиссией обнажила ту проблему, что Мариан вовсе не райское местечко, что А-Ларресы, в случае чего, будут на стороне Эртана, и что сам Эртан, в случае чего, поставит свои рациональные соображение выше её чувств.
У неё даже мелькнула мысль всё-таки вернуться в Ниию. Там, по крайней мере, никто не пытается прорваться в твоё сердце, чтобы потом неожиданно выдать такой жестокий финт.
Эртан считает, что она жестока? Да что он знает о жестокости!
Она всхлипнула, вытерла нежданно подступившие слёзы и постановила, что не будет из-за этого плакать. Подумаешь, просто Элпи права, и он бездушный баран, вот и всё. У таких вечно на первых местах всё, что угодно, кроме жены. А она уши развесила. Повелась на его грязные приёмчики.
«Ну уж нет! – пыхтела внутри себя Рэми от обиды. – Я Мариан не брошу, и плевать, что его повелитель такой индюк!»
Она так внутри себя и не решила, какое прозвище подходит супруг больше: бесчувственный баран или самодовольный индюк. Её фантазия живо набросала некую смесь этих двух животных: кудрявое и копытное существо с хвостом и гребешком на птичьей голове. Картинка вышла столь уморительной, что Рэми невольно рассмеялась собственным мыслям. Барандюк. Точно, он – барандюк.
Глава шестая
Эртан, конечно, постучал, но дожидаться отрицательного ответа дальновидно не стал и сразу зашёл. Недовольная Рэми холодно потребовала закрыть дверь с обратной стороны.
Причины её обиды были ему, в общем-то, понятны, поэтому он покорно вышел и прикрыл дверь. Однако же он полагал, что, несмотря на вескость её причин, она могла бы и войти в его положение, а не строить из себя очередную жертву чернокнижника. Поэтому он не ушёл, а попытался завязать диалог, несмотря на разделяющую их дверь.
– Рэми? – довольно громко поинтересовался он и перешёл в наступление: – И сколько ещё ты собираешься меня наказывать? Я не ребёнок, между прочим!
Принцесса так растерялась, услышав столь странное обвинение, что даже приоткрыла дверь:
– Я тебя не наказываю! – шикнула она возмущённо и упрекнула: – Чего орёшь на весь дом?
– Ты же не хочешь меня пускать, вот и ору, – невозмутимо пояснил свою позицию он.
Нехотя она посторонилась и впустила его в комнату, впрочем, постаравшись всем лицом и всею фигурой выразить неодобрение его присутствию.
Эртан выразительно оглядел её сложенные на груди руки, выставленный вперёд упрямый лоб с хмурой складкой между бровей, поджатые губы и слегка согбенные плечи.
– И что же ты делаешь, драгоценная, как не наказываешь? – бодро хмыкнул он.
Бодрость ему давалась титаническими усилиями, но ступать на путь брошенного котёнка совершенно не хотелось – да и не факт, что сегодня Рэми в настроении подбирать сирых и обездоленных.
– Я тебя не понимаю, – устало отпарировала она, не имея причин изображать ложную энергичность. – Скажи простыми словами.
Сдержанно кивнув, он «перевёл» на простой: