Книги
Санкт-Петербург. Полная история города
«Корнилов не был ни социалистом, ни реакционером… – писал в мемуарах видный деятель Белого движения генерал Деникин, поддержавший корниловское выступление. – Подобно преобладающей массе офицерства и командного состава, он был далек и чужд всякого партийного догматизма; по взглядам, убеждениям примыкал к широким слоям либеральной демократии… Корнилова-правителя история не знает. Но Корнилова – Верховного главнокомандующего мы знаем. Этот Корнилов имел более чем другие военачальники смелости и мужества возвышать свой голос за растлеваемую армию и поруганное офицерство. Он мог поддерживать правительства и Львова, и Керенского, независимо от сочувствия или не сочувствия направлению их политики, если бы она вольно и невольно не клонилась по его убеждению к явному разрушению страны. Он отнёсся бы совершенно отрицательно в принципе, но вероятно не поднял бы оружия даже и против однородного социалистического правительства, если бы такое появилось у власти и, паче чаяния, проявило сознательное отношение к национальным интересам страны… Но Корнилов не может мириться с тем, что «будущее народа – в слабых безвольных руках», что армия разлагается, страна стремительно идет в пропасть и, «как истинный сын русского народа», в неравной борьбе без колебания и без сомнения «несёт в жертву Родине самое большое, что он имеет – свою жизнь».
1 сентября Корнилов приказал начать переброску Третьего конного корпуса, состоявшего из двух казачьих дивизий, и Кавказской туземной конной дивизии на плацдарм, удобный для наступления на Москву и Петроград. 5 сентября Корнилов прибыл из своей могилевской ставки в Петроград для встречи с Керенским в сопровождении отряда туркмен Текинского полка, которые расположились с пулеметами в подъездах Зимнего дворца, но в тот момент никого подобное зрелище не шокировало – в Петрограде уже успели повидать и не такое. Переговоры не имели успеха – Корнилов решил, что Керенский «водит его за нос».
Петроградские «хвосты» зимой 1916–1917 годов
7 сентября в Москве открылось Государственное совещание, на котором присутствовали представители различных общественных организаций. Сторонники Корнилова намеревались использовать это совещание для передачи генералу властных полномочий. Одновременно верные Корнилову войска направились к Петрограду. 9 сентября Керенский подписал указ о смещении Корнилова с поста Верховного Главнокомандующего и объявил его мятежником. Начались аресты сторонников генерала. Для того, чтобы остановить продвижение корниловских войск 11 сентября на участке между Вырицей и Павловском разобрали железнодорожное полотно, а большевистским агитаторам удалось убедить солдат сложить оружие. Корнилов был арестован и до ноября 1917 года содержался под стражей.
То, что начиналось как переворот, закончилось как политический фарс. Петербуржцы были рады тому, что их город не стал ареной боевых действий. Люди устали от бесконечных митингов, нарастающей анархии, нехватки продовольствия и вообще всего необходимого. Оказалось, что революция далеко не такая замечательная штука, как казалось раньше. О свободах хорошо рассуждать, когда сыт и сидишь в тепле.
«Керенский продолжает падение, а большевики уже бесповоротно овладели Советами… – писала в дневнике Зинаида Гиппиус. – Когда именно будет резня, пальба, восстание, погром в Петербурге – ещё не определено. Будет».
Октябрьская революция
Возможно, для социалиста Рюрика Ивнева, сотрудничавшего в большевистской газете «Звезда» еще в 1911 году, шум восставших войск и впрямь был весёлым, но петроградские обыватели явно считали иначе – ну когда же всей этой катавасии придет конец? А еще люди ждали окончания войны, которая давно сидела у всех в печенках. Славных побед никто не ждал, хотели мира, на любых условиях.
Подготовка большевиков к захвату власти не была секретом – об этом на протяжении всего октября писали газеты. Но рядом печатались бодрые заявления Керенского и других членов Временного правительства, обещавших подавить любой мятеж. Логика была такой – уж если мы с генералом Корниловым справились, то большевики нам точно не страшны (при этом как-то упускалось из виду, что верные Корнилову части были «распропагандированы» большевиками, а пропаганда бывает разной – как на сложение оружия, так и на взятие его в руки).
Октябрьская революция – главнейший миф эпохи социализма. Те, кто хочет увидеть миф во всей его красе, могут посмотреть художественный фильм режиссера Михаила Ромма «Ленин в Октябре», выпущенный в прокат в 1937 году к двадцатилетнему юбилею революции. Для полноты впечатления можно также ознакомиться с продолжением – «Ленин в 1918 году», вышедшем на экраны в 1939 году. «Ленин в Октябре» существует в трёх редакциях – первоначальной, 1956 года и 1963 года. Целью редакций было «выведение» из фильма Иосифа Сталина, так что лучше смотреть первоначальный, наиболее полный, вариант. Подобно тому, как из картины был «выведен» Сталин, в неё не был включен Лев Троцкий, высланный за границу «за антисоветскую деятельность» в начале 1929 года. А ведь именно Троцкий, избранный председателем Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов в сентябре 1917 года, сформировал из большевиков и левых (радикальных) эсеров Петроградский военно-революционный комитет, который занимался подготовкой вооруженного восстания. «Исход восстания 25 октября был уже на три четверти, если не более, предопределен в тот момент, когда мы воспротивились выводу петроградского гарнизона, создали Военно-Революционный Комитет (16 октября), назначили во все воинские части и учреждения своих комиссаров и тем полностью изолировали не только штаб Петроградского военного округа, но и правительство», – пишет Троцкий в статье «Уроки Октября».
Российский бронепалубный крейсер I ранга «Аврора». 1987 год
Слова «воспротивились выводу петроградского гарнизона» требуют пояснения. После Февральской революции Петроградским советом было принято постановление, запрещающее вывод гарнизона из города. Советские историки объясняли это нежеланием лишаться поддержки со стороны революционно настроенных солдат. Так-то оно так, да не совсем. Революционный настрой солдат в первую очередь объяснялся нежеланием отправляться на фронт – находиться в столице было куда приятнее, чем в окопах. Опять же, после февраля солдатская жизнь стала очень вольготной – солдаты не соблюдали субординацию и вообще практически не подчинялись офицерам. Вместо несения службы они слонялись по городу (вот еще одна реалия тогдашнего Петрограда – множество вооруженных солдат на улицах), митинговали, искали, чем бы разжиться… До того, о чем писал Владимир Маяковский в «Героях и жертвах революции», было ещё далеко: «Довольно! Поотносились ласково, заждались Нева, Фонтанка и Мойка. Прачка! Буржуя иди прополаскивать! Чтоб был белее, в Неве промой-ка!» Но предложить прилично одетой паре «поделиться награбленным добром» было в порядке вещей, тем более что коммунистическая этика этому не препятствовала – грабежи назывались звучным словом «экспроприация». Разумеется, Временное правительство предпринимало попытки отправить большую часть гарнизона на фронт, но большевики через Петроградский совет этому препятствовали.
Кадр из художественного фильма «Октябрь». Штурм Зимнего дворца. 1927 год
Никаких общественных предпосылок к большевистскому перевороту не было. Основная масса граждан ждала созыва Учредительного собрания, которому предстояло решить судьбу государства. Большевики всячески препятствовали его созыву. На чрезвычайном Всероссийском съезде Советов крестьянских депутатов, состоявшемся в ноябре 1917 года, Ульянов-Ленин высказался весьма откровенно: «Что касается Учредительного собрания, то докладчик сказал, что работа Учредительного собрания будет зависеть от настроения в стране, а я скажу: на настроение надейся, а винтовки не забывай». Первое и единственное заседание Учредительного собрания откроется в Таврическом дворце 18 января 1918 в Петрограде. Большевики сорвут его работу, а тремя днями позже будет опубликован декрет Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) о роспуске Учредительного собрания. На том всё и закончилось.
День 7 ноября (или 25 октября по старому стилю) начался как обычно – где-то постреливали, те, кому было чем заняться, торопились на работу, открывались магазины, которым было что продавать. Временное правительство, резиденцией которого был Зимний дворец, практически не контролировало обстановку в столице. Даже казаки, считавшиеся главной опорой власти, были недовольны действиями правительства и тем, как оно относилось к казачеству. Зимний дворец охраняли учащиеся школы прапорщиков, юнкера, батарея Михайловского артиллерийского училища, отряд Георгиевских кавалеров-инвалидов и патриотки из Первого Петроградского женского батальона смерти.[85] Ключевые объекты города, такие как телеграфное агентство, телефонная станция, электростанция, государственный банк, вокзалы и продовольственные склады охранялись солдатами, которые были распропагандированы большевиками. Начиная с утра, большевистские отряды стали занимать эти объекты, не встречая никакого сопротивления. К вечеру Петроград оказался в руках большевиков. Вопреки советскому мифу, на деле все объекты были захвачены практически без выстрелов, мирным путем. Да и сам штурм Зимнего дворца в мифах представлен в гипертрофированном виде – толпы революционных солдат ожесточенно сражаются с лояльными правительству войсками… На самом деле толп не было ни с одной, ни с другой стороны. К вечеру многие из защитников Зимнего дворца разошлись, а артиллерийскую батарею обманным путем увёл политический комиссар училища, симпатизировавший большевикам. Красные, то есть – большевистские отряды, тоже были немногочисленными.
Большевикам нужно было торопиться, потому что к утру могли подойти лояльные Временному правительству воинские части, снятые с фронтов. В девять часов вечера, перед началом наступления красных отрядов, Временное правительство обратилось к стране с панической радиотелеграммой: «Петроградский Совет р. и с.д. объявил Временное правительство низложенным и потребовал передачи ему власти под угрозой бомбардировок Зимнего дворца из пушек Петропавловской крепости и крейсера «Аврора», стоящего на Неве. Правительство может передать власть лишь Учредительному Собранию, а потому постановило не сдаваться и отдать себя под защиту народа и армии, о чем послана телеграмма в Ставку. Ставка ответила о посылке отряда. Пусть народ и страна ответят на безумную попытку большевиков поднять восстание в тылу борющейся армии».
Отречение от престола императора Николая II. 2 марта 1917 год
С «Авроры» выстрелили всего один раз, причем холостым зарядом – то ли других не было, то ли большевикам не хотелось портить дворец, который вот-вот должен был перейти в их руки. Выстрел стал сигналом к началу штурма Зимнего дворца. Впрочем, по другой версии выстрелила одна из петропавловских пушек, а «Аврора» выстрелила позже, уже во время первой попытки штурма, которая оказалась неудачной. В одиннадцать часов вечера начался обстрел Зимнего дворца из орудий Петропавловской крепости. Из тридцати пяти снарядов лишь два «царапнули» дворец, потому что артиллеристы нарочно брали прицел выше. Но психологическое воздействие обстрел возымел, к тому же к красным подошло подкрепление – отряд гренадеров сто шестой пехотной дивизии. Сколько всего человек участвовало в штурме Зимнего дворца на стороне красных неизвестно, но ясно, что данные о тысячах революционных матросов не соответствуют действительности, иначе бы четыре с половиной сотни гренадеров не сыграли бы решающей роли во взятии дворца, который защищало примерно шестьсот бойцов, сто тридцать семь из которых были женщины.
К двум часам ночи большевики установили контроль над всем дворцом. Временное правительство было арестовано. Известно, что в ходе боевых действий погибли семеро человек, в том числе одна женщина из ударного батальона. Взятие дворца сопровождалось его разграблением. Помимо прочего были разграблены и богатейшие винные подвалы. Громили и другие хранилища спиртного. «Начались нападения уличных отбросов на богатые винные склады столицы и дворов [придворные], – вспоминал Лев Троцкий. – Кто-то руководил этим опасным движением, пытаясь алкогольным пламенем поджечь революцию. Маркин [матрос балтийского флота, артиллерист и большевик] сразу почуял опасность и вступил в бой. Он охранял, а где невозможно было, разрушал склады. В высоких сапогах он бродил по колени в дорогом вине, вперемешку с осколками стекла. Вино стекало по канавам в Неву, пропитывая снег. Пропойцы лакали прямо из канав. Маркин с револьвером в руках боролся за трезвый Октябрь». Трезвым Октябрь 1917 года не был: у одних кружило голову от вина, у других – от успехов, у третьих – от отчаяния.
Но революция свершилась. Поздно вечером 7 ноября (25 октября), еще до взятия Зимнего дворца, в здании Смольного института благородных девиц открылся Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, на котором большевики вместе с левыми эсерами получили большинство голосов. Воззванием «Рабочим, солдатам и крестьянам!» съезд провозгласил переход власти к Советам «в центре и на местах».