Книги
Санкт-Петербург. Полная история города
Новые хозяева обходились со старым добром безжалостно. Вот очень показательный отрывок из воспоминаний знаменитой балерины Матильды Кшесинской, которая встречалась с Николаем II в его бытность наследником престола, а затем состояла в связи с великими князьями Сергеем Михайловичем и Андреем Владимировичем (первый приходился Николаю дядей, а второй – кузеном). «Я однажды рискнула поехать… в Таврический дворец хлопотать об освобождении моего дома от захватчиков;[82] я собиралась передать дом какому-нибудь посольству. Я пробегала по всем огромным залам и комнатам дворца в поисках того лица, от кого этот вопрос зависел. Меня куда-то водили, всюду было накурено, на полу валялись бумаги, окурки, грязь была невероятная, ужасные типы шмыгали по всем направлениям с каким-то напыщенным, деловым видом…Наконец нашёлся среди разношерстной толпы тот, кого я искала, это был довольно приличный человек, как говорили – меньшевик… Выслушав меня, он немедленно поехал со мною в мой дом, чтобы выяснить положение и постараться мне помочь.
Когда я вошла в свой дом, то меня сразу объял ужас, во что его успели превратить: чудная мраморная лестница, ведущая к вестибюлю и покрытая красным ковром, была завалена книгами, среди которых копошились какие-то женщины. Когда я стала подыматься, эти женщины накинулись на меня, что я хожу по их книгам. Я не выдержала и, возмущенная, сказала им в ответ, что я в своем доме могу ходить как хочу… Мне предложили потом подняться в мою спальню, но это было просто ужасно, что я увидела: чудный ковер, специально мною заказанный в Париже, весь был залит чернилами, вся мебель была вынесена в нижний этаж, из чудного шкапа была вырвана с петлями дверь, все полки вынуты… В моей уборной ванна-бассейн была наполнена окурками… Внизу, в зале, картина была не менее отвратительна: рояль Бехштейна красного дерева был почему-то втиснут в зимний сад, между двумя колоннами, которые, конечно, были сильно этим повреждены… С тяжелым сердцем вышла я снова из своего дома; с такой любовью построенный, вот во что он превратился».
Расстрел июльской демонстрации на Невском проспекте в Петрограде войсками Временного правительства. 1917 год
«В эти нервные и сумбурные дни можно было заметить одно совсем российское, типичное явление, – писал в мемуарах знаменитый оперный певец Федор Шаляпин. – Люди сообразили, что сила солому ломит и, защищаясь от льдины, которая может их затереть, не совсем искренне, но осторожно поплыли по течению. Все сразу, как будто этого момента всю жизнь только и ждали, надели красные ленточки… Не скрою, надел и я. Воспоминаю об этом немного совестливо. Конечно, это делать мне не надо было, хотя я совершенно искренне переживал события в очень приподнятом настроении. Я думал: вот наступило время, когда мои боги, которых я так чтил, придут к власти, устроят жизнь хорошо – хорошо для всех; жизнь осмысленную, радостную и правильно-работную. Но очень скоро сделалось мне ясно, что в делах правительства, в настроении политических партий и в поведении населения очень мало порядка. Началась невообразимая партийная грызня на верхах, и анархически разгулялись низы. Достаточно было выйти на Невский проспект, чтобы сразу почувствовать, как безумно бушует в народе анархическая стихия».
Шаляпин, ставший членом новообразованного Комитета по охране памятников искусства, вместе с Максимом Горьким «спас» Дворцовую площадь от превращения в революционное кладбище. «Совет рабочих депутатов решил хоронить убитых революционеров на Площади Зимнего Дворца, – вспоминал он. – Под самыми, так сказать, окнами резиденции – в укор императорам! Это было бессмысленно уже просто потому, что никаких императоров в Зимнем Дворце уже не было. Некоторые из наших комитетчиков предложили протестовать против вандализма Совета рабочих депутатов. Горькому и мне пришлось по этому делу ходить по властям… Площадь Зимнего Дворца удалось отстоять».
В кладбище превратили Марсово поле, на котором традиционно проходили военные парады. Здесь торжественно похоронили 184 погибших, а в 1918 году Марсово поле переименовано в площадь Жертв революции. Несмотря на то, что Февральскую революцию принято именовать «бескровной», только в Петрограде в ходе ее погибло более пятисот человек.
После крушения самодержавия в Петрограде (и теоретически во всей бывшей империи) установилось двоевластие – Совет рабочих и солдатских депутатов противостоял Временному правительству.
Петербуржцев, массово нацепивших на одежду красные ленточки, больше всего радовало то, что с апреля 1917 года жизнь начала входить в прежнюю колею. Какая разница, кто правит страной? Были бы хлеб и мука в лавках. А с мусором на улицах, опозданием поездов и ростом преступности можно кое-как смириться. В надежде на то, что и это пройдет…
Июльские дни
«Июльскими днями» или «июльским восстанием» историки называют события июля 1917 года, приведшие к нарушению «двоевластного» политического равновесия, которое, впрочем, было весьма неустойчивым, ведь любое двоевластие – это, по сути, пороховая бочка.
16 июля (3 по старому стилю) в воинских частях, расквартированных в Петрограде, начались волнения, направленные на свержение Временного правительства. Этим не преминули воспользоваться большевики, попытавшиеся провести через рабочую секцию Петроградского Совета резолюцию о необходимости передачи власти Советам. «На мосту какое-то оживление, – записал в тот день в свой дневник Александр Блок. – Ночью рабочие подкатили на грузовике к почтовым учреждениям и вызвали товарищей. Три грузовика наполнились людьми, которые с криками укатили в город (один грузовик до того стар и расхлябан, что через десять минут его руками прикатили назад)… По слухам, сегодня вышел вооруженный Московский полк… С продовольствием Петербурга дело стоит очень плохо… на улице говорят: «Долой Временное правительство», хвалят Ленина. Через Николаевский мост идут рабочие и Финляндский полк под командой офицеров, с плакатами: «Долой Временное правительство». Стреляют (будто бы пулеметы)… Не спит город».
17 июля выступление превратилось в вооруженную демонстрацию, в которой участвовало (по разным данным) от двухсот до пятисот тысяч человек. «Большевики действительно постарались нагнать возможно больше народа, но именно такое число участников обрекло их сегодня на неудачу, – вспоминал генерал-квартирмейстер штаба Петроградского военного округа капитан Борис Никитин. – Кто были в массе эти люди? Солдаты? Коммунисты? Совсем нет! Просто мужики, которые не умели как следует зарядить винтовки. Им наобещали много чудес, их развратили, согнали в громадное стадо, среди которого потерялись сами пастухи. Сколько из них на всех приходилось идейных большевиков, готовых, рискуя жизнью, пойти на штык? Да сколько бы их ни было, они потеряли друг друга, сами потерялись в этой чудовищной толпе из бесчисленных голов. Большевики прежде всего завязли. По мере того как прибывали новые люди, они теряли управление. Уже к полудню было заметно, как рвались цепочки и исчезало оцепление. А во вторую половину дня технические средства управления были окончательно раздавлены массой, что было видно по всем её бестолковым передвижениям».
Демонстрация 18 июня 1917 года на Невском проспекте в Петрограде
Большинство войск Петроградского гарнизона остались верными правительству, кроме того, в столицу прибыли части, снятые с фронтов. 19 июля восстание было подавлено. «Газеты празднуют победу, – пишет в дневнике Блок. – Ночью на сегодня с фронта пришла целая дивизия. Казаки. Слухи о заводах. Ночью много труб дымит. Слухи об отправке взбунтовавшихся на фронт… Слух об аресте Ленина…».
«Ночью много труб дымит» означало, что остановившиеся заводы возобновили работу (войну никто не отменял). Лидер большевиков Владимир Ульянов-Ленин, обвиненный в сношениях с германскими агентами, скрылся из Петрограда. В Городе снова установилось некое подобие спокойствия. Петербуржцам оставалось уповать на созыв Всероссийского учредительного собрания, выборы в которое первоначально были назначены на сентябрь 1917 года. Собранию предстояло определить государственное устройство России и принять меры к наведению порядка в государстве.
6 августа 1917 было сформирован второй состав Временного правительства. Большинство в нём составляли социалисты, а министром-председателем стал эсер Александр Керенский, что способствовало признанию правительства Советом рабочих и солдатских депутатов. Но уже 16 августа в Петрограде прошел VI съезд РСДРП(б),[83] на котором было решено готовиться к захвату власти посредством вооруженного восстания.
Всенародные похороны жертв, павших за свободу 23 марта 1917 года
Петроградское лето 1917 года было жарким не только в переносном, но и в прямом смысле – вокруг города горел торф, пожары перекидывались на кусты и деревья, а тушить их было некому. «Такие же жёлто-бурые клубы, за которыми – тление и горение… стелются в миллионах душ, – писал Блок, – пламя вражды, дикости, татарщины, злобы, унижения, забитости, недоверия, мести – то там, то здесь вспыхивает; русский большевизм гуляет, а дождя нет, и бог не посылает его».
Корниловское выступление
В сентябре 1917 года Верховный главнокомандующий Русской Армией генерал Лавр Корнилов предпринял попытку установления военной диктатуры (странно еще, что только в сентябре, а не раньше). «Установление крепкой власти, способной навести порядок в стране, и война до победного конца», таким было кредо Корнилова. Впрочем, при этом он признавал полномочия Учредительного собрания, хотя бы на словах.