– Мы все здесь большие любители животных, – говорила мать гостье в надежде, что та не заметила всей этой кровавой бучи.

– Я про это слышала, – благосклонно улыбнулась гостья. – Слышала, что ваша семья относится к животным так же, как я.

– О да, – сказала мать. – У нас дома целый зоосад. Животный мир – это наша, можно сказать, общая страсть.

Она наигранно улыбнулась, и тут мертвый воробей упал в вазочку с клубничным вареньем.

Скрыть это было невозможно, как и сделать вид, что ничего не произошло. Мать смотрела на труп, словно загипнотизированная. Наконец она облизнула губы и изобразила улыбку, а в лице госпожи Вадрудакис, застывшей с чашкой в руке, читался ужас.

– Воробей, – слабым голосом уточнила мать. – В этом году у них… э-э… какой-то мор.

Тут появился Лесли с воздушным ружьем.

– Ну что, я достаточно настрелял? – спросил он.

Следующие минут десять прошли на сплошных эмоциях. Госпожа Вадрудакис повторяла, что еще никогда не испытывала такого потрясения и что мы дьяволы в человеческом обличье. Мать отбивалась – мол, Лесли это не со зла, да и в любом случае воробьи не успели ничего почувствовать. Сам Лесли громко и воинственно повторял, что нечего делать из мухи слона: филины едят воробьев, и не пожелает же гостья, чтобы птенцы умерли с голоду. Но госпожу Вадрудакис это не урезонило. Она завернулась в накидку, само олицетворение трагедии и праведного гнева, с содроганием переступила через груду трупиков, села в поджидавший ее экипаж и через мгновение скрылась в оливковой роще.

– Дети, ну почему всякий раз так?.. – сказала мать, дрожащей рукой наливая себе чай, пока я подбирал с пола воробьев. – С твоей стороны, Лесли, это было очень… беспечно.

– Откуда мне было знать, что эта старая дура здесь? – сразу полез он в бутылку. – Я что, должен видеть сквозь стены?

– Дорогой, надо быть осторожнее. Теперь она о нас подумает бог знает что.

– Она думает, что мы варвары. – Лесли рассмеялся. – Собственно, об этом она и сказала. Невелика потеря. Старая дура.

– У меня голова разболелась. Джерри, скажи Лугареции, чтобы заварила еще чаю.

После двух чайников заварки и нескольких таблеток аспирина ее самочувствие улучшилось. Сидя на веранде, я читал ей лекцию о филинах, а она слушала вполуха и время от времени вставляла: «Как интересно». И вдруг из дома донесся рев негодования.

– О боже, это уже выше моих сил, – простонала она. – Что случилось?

На веранде появился Ларри.

– Мать! Пора этому положить конец! – закричал он. – Все, с меня довольно.

– Дорогой, только не кричи. Что там еще?

– Это похоже на жизнь в музее естествознания!