– Позвать Ленке! – приказал генерал.

Тут же ввели холеного, но какого-то обвисшего немца.

– Что за собаки? – спросил генерал по-немецки.

– Это Блонди, – неожиданно дрогнувшим голосом ответил немец. – Фюрер ее очень любил. А рядом – ее щенята.

– Почему здесь? Почему дохл… мертвые?

– Потому, что на них… проверяли действие яда.

– Кто именно? Вы?

– Это делал фюрер. Лично, – опустил голову Ленке.

Генерал не удержался и так громко выругался, вспоминая всех немецких матерей, а заодно и их бога, позволяющего производить на свет таких подонков, как Гитлер, что все притихли. Лишь Рекс тихонько подвывал, не в силах оторвать глаз от щенят и их матери.

– Да заткните вы ему глотку! – снова сорвался на крик генерал. – И без него с ума сойти можно!

– Ко мне, – не очень строго позвал Виктор. – Сидеть.

Рекс изломанно повернулся, с трудом переставляя ноги, подошел к хозяину и с деревянным стуком сел.

– Повторяю задачу, – взял себя в руки генерал. – Вот фуражка. Дайте ему понюхать – и пусть ищет.

Виктор взял небольшую, почти детского размера фуражку с невысокой тульей и лаковым козырьком, подержал, повертел, зачем-то понюхал сам – явственно пахло потом и стариком. Потом дал понюхать Рексу. Тот все понял, подобрался и навострил уши.

– Ищи! – приказал Виктор.

Рекс походил по комнате, подскочил к столу и вскинулся на стул с высокой спинкой.

– Так, – одобрительно крякнул генерал, – значит, сидел он здесь. Дальше?

Рекс снова обошел вокруг стола и двинулся к двери в соседнюю комнату.

– Что там? – спросил генерал у Ленке.

– Личные покои.