– В основном неплохо.

– В основном?! – вспыхивала Маша. – Ладно, допустим, вытащить из-под обстрела раненого – плевое дело, – суживала она глаза. – А что ты скажешь о летчицах? А на чьих плечах была связь? Может быть, женщин не было в танках? Были. А кто-нибудь считал, сколько немцев сняли девчонки-снайперы? А зенитчицы…

– Да были! Везде были, – соглашался Виктор.

– На фронте были, а на параде нет?! – наседала Маша. – Нет, это не дело. Я этого так не оставлю!

– Конечно, не дело, – соглашался Виктор. – Но я-то в чем виноват? Не я же принимал решение, кому идти по Красной площади, а кому стоять на трибунах. Рекс вон тоже воевал, однако его никто не приглашает.

– И зря! – топнула ногой Маша. – Я бы пригласила всех. И прежде всего искалеченных! Посадила бы их в машины и провезла по Красной площади. Кто-кто, а они-то это заслужили.

– А как быть с теми, кого… не посадишь в машины? – вздохнул Виктор. – Сколько их! Будь моя воля, я бы имена всех павших высек на огромной гранитной стене или напечатал в толстенной книге.

– Так ты, значит, на правом фланге? – меняла тему разговора Маша. – И все на тебя равняются?

– Вся шеренга, – улыбался Виктор. – А я – ем глазами затылок генерала Скворцова: командармы идут шагов на двадцать впереди.

– И их гоняют вместе с вами?

– Еще как гоняют!

– Значит, ты будешь ближе всех к Мавзолею? – допытывалась Маша. – И увидишь всех-всех-всех? Счастливый, – прижималась к нему Маша. – Потом расскажешь, ладно?..

Но через день судьба так круто изменила все планы Виктора, что он долго не мог прийти в себя. Сразу после утреннего построения его и еще пятерых офицеров вызвали к генералу армии Соколовскому. Все знали, что колонну 1-го Белорусского фронта поведет он, а не маршал Жуков – Георгию Константиновичу поручили принимать парад. Заместитель командующего фронтом был крутоват, поэтому от вызова к нему не ждали ничего хорошего. Он придирчиво осмотрел прибывших офицеров и неожиданно растерянно улыбнулся.

– Что ж мне с вами делать? Все – Герои, все – красавцы, а нужен один. Знаете зачем? – строго спросил он. – Кому-то из вас будет оказана высочайшая честь – нести Знамя Победы. То самое знамя, которое было водружено над рейхстагом.

Все шестеро вытянулись во фрунт.

– То-то! – довольный произведенным эффектом, улыбнулся генерал армии. – Мы еще подумаем, кого из вас выбрать, но тренироваться будете все. Нести знамя – это вам не в шеренге топать. Знамя – это… это у всего мира на виду. Вы меня поняли? Кругом – марш! И гонять их до седьмого пота, – приказал он стоящему рядом полковнику.

Приказ Соколовского полковник выполнял истово. Не прошло и дня, а вся шестерка уже валилась с ног. Если бы не генерал Скворцов, объяснивший, что знаменосцы должны выглядеть браво, а не как мокрые курицы, их бы загоняли напрочь.

Это была первая неожиданность в судьбе майора Громова. Но его ждала и вторая. Однажды вечером, когда Виктор ушел в дальний угол парадной площадки и, разувшись, повалился на траву, до него донесся собачий лай. Прислушался. Нет, это не грызущиеся из-за костей дворняжки. Так лают серьезные, уважающие себя собаки. Виктор приподнялся. Барабанная дробь. Ритмичный шаг множества людей. Какие-то команды. Что за чертовщина?! И сдержанный лай, и уханье барабанов доносились из-за высокого забора. Виктор заглянул в щель – и обомлел. Оказывается, за забором еще одна парадная площадка. В дальнем углу тренируются кавалеристы, а совсем рядом – солдаты с длинными шестами и собаками на поводках.

«Да это же саперы! – догадался Виктор. – Значит, они тоже пойдут по Красной площади, и не одни, а с собаками. Черт возьми, выходит, с собаками можно! Значит, их шавки пойдут, а Рекс будет сидеть дома?! Ну нет, этому не бывать!»

Виктор мгновенно натянул сапоги и бросился к штабной палатке. У входа столкнулся с генералом Скворцовым, извинился, но тут же совсем не по-уставному схватил его за руку.