Митци никогда бы не надела это платье, не будь ей так нужна маскировка. Юбки под юбками, под юбками – куча слоев шуршащего белого атласа. Бродя меж рядов сидений в кинотеатре «Долби», выкрикивая имя Шло, Митци оставалась незримой, словно призрак. А ей нужно было его найти – найти, залепить уши воском и вывести оттуда.

На шее вместо бриллиантового ожерелья висели противошумные наушники. Высоко подняв все юбки, Митци протискивалась между зрителей, которые избегали встречаться с ней взглядами. Губы сидевших в зале тряслись, глаза пялились бессмысленно, как у баранов на скотобойне.

Отверженная, она кричала:

– Шло, не умирай!

Она вопила, как Кассандра:

– Вот моя рука! Уйдем со мной!

На сцене, вцепившись в «Оскара», рыдала молодая босоногая актриса:

– Он мне не нужен, – и трясла статуэткой. – Я хочу жить!

Оркестр загремел, и актриса на сцене закричала громче. Однако слова утонули в музыке, и она подняла «Оскара», подняла и швырнула сверкающую позолоченную статуэтку. «Оскар» полетел туда, где играли скрипки, а пара охранников потащила актрису за кулисы, схватив ее за тонкие голые плечи.

Рокочущий голос объявил номинацию за лучший звук. Свет погас, и пошел отрывок из фильма. Кинозал затих и перестал дышать, но до клипа с криком было еще долго. И вот тогда в полутьме прозвучал голос:

– Митци, детка, ты совсем спятила?

Шло сидел в нескольких креслах от прохода. Митци метнулась к нему, спотыкаясь о колени знаменитостей, схватила его за волосатое запястье и рывком подняла на ноги.

Призрачная Митци завизжала:

– Я здесь! Я спасу тебя!

Начался второй видеоклип, и опять без записи того самого крика. Зал облегченно выдохнул. Шло попытался стряхнуть ее руку, но Митци держала крепко: она была твердо намерена его утащить.

И вот тогда мир взорвался. Какая-то сила мощнее «амбиена» и выпивки ударила прямиком в голову. Ей не удалось никого спасти. А что случилось дальше, она уже не помнила: очнулась утром в белом платье в какой-то голливудской подворотне. Шея жутко болела, экран телефона показывал голосовое сообщение.

Платье висело в шкафу, тюлевые и атласные оборочки просто полыхали огнем, так и просили: «Сожги меня!» Они станут чудесным запалом. На дно шкафа, прямо под платьем, Митци напихала горючей пленки, к хрустящим юбкам подцепила «крокодилы» с проводами. А провода тянулись далеко, к концу света.

Фостер попробовал набрать номер еще раз. Ради Люсинды. Ради Мередит Маршалл. Ответа не было.

Псы взвыли, вызывая из ночи «Скорую». Объединив усилия, все шпицы и чихуахуа в здании, все корги и таксы в кондоминиуме «Фонтейн» взвыли, и возник звук сирены, а сирена вызвала сине-красные сполохи, которые привели «Скорую» ко входу в здание. Отражаясь в стеклах дома, яркий квадрат света обрамлял фигуру с бокалом вина. Зеркальная тень Митци положила таблетку «амбиена» на призрачный язык и запрокинула призрачный бокал.

Как обычно, ей было невдомек, как прошла сессия звукозаписи. Очнувшись, она увидела, что актриса исчезла – не осталось ни крови, ни тела. С катушки на катушку перемоталось изрядно пленки, но Митци не хватало духу включить и услышать, как она кого-то убивает.