Мужской голос рассмеялся в ответ:

– Совсем наоборот, она сейчас на прослушивании, и там все вполне законно.

В руках Блаш появилась очередная охапка лилий. Ее лицо выражало умиротворение и доброту – видимо, успокоительное было что надо. Бывшая заложница непрестанно касалась лица и губ подушечками пальцев, словно не могла поверить, что жива.

Перекинув трубку с проводом в другую руку, Фостер отправил фальшивой Люсинде – или Мередит? – эсэмэску. Ответа не пришло.

Мужской голос объяснил:

– Алло, вы слушаете? Сегодня у нашей девочки выходной.

А еще он рассказал, что звонили из какой-то конторы по подбору актеров. Оттуда прямо забрасывали их электронной почтой, пока не нашли девушку, похожую на фотографию какой-то пропавшей девчонки с молочных пакетов.

Девушка на кровати шелохнулась. Приоткрыв глаза, скривила губы в глуповатой, не от мира сего улыбке. Пыталась потянуться, выворачивая руки и ноги, борясь с веревками, притянувшими запястья и лодыжки к опорам кровати. Митци опустила «Шур Вокал Эс-Эм 57» так, что тот почти касался губ девушки. Рядом с ним замер в ожидании олдскульный ленточный микрофон, а остронаправленный свисал прямо сверху; каждый микрофон подключался к своему предусилителю. Митци подождала, когда девушка заговорит и стрелки всех измерителей уровня звука прыгнут. Стрелки дернулись, как только Мередит произнесла:

– Мы что, уже пишемся?

Подняв подбородок, она увидела свое нагое тело.

Митци чуть придвинула один микрофон.

– Ты заснула, пока мы болтали.

Затем, глядя на монитор, чуть придвинула другой микрофон.

– Мне нужно выставить уровень записи. Мередит, расскажи, чем ты завтракала.

Все еще в дурмане от снотворного, девушка придвинулась к «Шуру»:

– Миндаль… йогурт…

Митци прожевала еще один «амбиен», запила шампанским и продолжила:

– Солнышко, ты когда-нибудь слышала про «крик Вильгельма»?

Их глаза встретились, и девушка покачала головой. Тогда Митци прочла ей привычную лекцию о том, как обычные люди жертвуют всем, но не получают взамен ничего, а другие – снимают пенки, как зарабатывают на жизни других и умудряются наживаться на смерти. Рассказала Митци и о том, как даже самые сокровенные мгновения жизни человека сейчас стали товаром – как их можно скопировать и продать.

Девушка хихикнула: