В это же время начались перебои с поставками продовольствия. Несколькими днями раньше, 16 февраля, люди целый день толпились у лавок, требуя хлеба. 21 февраля жены рабочих ворвались в несколько хлебных и молочных лавок и разграбили их.

Критическая ситуация с продовольствием, особенно в отношении Петрограда, обсуждалась в Думе 23 февраля. Я в своем выступлении, в частности, сказал:

– Я сегодня взял на себя обязанность передать вам то, что мне вчера сказали те путиловские рабочие, которые у меня были. Они просили меня передать вам следующее: скажите вашим товарищам, членам Государственной думы, что мы сделали все… и даже согласились вернуться на работу на старых условиях. Но в тот момент, когда таково было настроение руководящих рабочих масс завода, они прочитывают объявление о закрытии Путиловского завода и о том, что 36 тысяч петербургского населения, самого обездоленного и голодающего, выбрасывается на улицу. Они прочли это тогда, когда только что провели по всем мастерским ряд организованных собраний, где доказывали по тем или другим соображениям несвоевременность сегодня развивать это рабочее движение, и они просили меня вам это передать. Я ответил им: «Я сомневаюсь, чтобы большинство Государственной думы поняло вас; кажется, общего языка между вами и ими нет никакого», но я обязанность свою исполняю (слева и в центре голоса: «Напрасно!»), я вам передаю. И если напрасно, то сделайте то, что требует от вас гражданский долг настоящего момента.

И они сделали – приступили к обсуждению этой проблемы!

В конце заседания Милюков от имени «Прогрессивного блока» предложил принять следующую резолюцию:

«Признавая необходимым, 1) чтобы правительство немедленно приняло меры для обеспечения продовольствием населения столицы так же, как и других городов; 2) чтобы, в частности, были немедленно удовлетворены продовольствием рабочие заводов, работающих на оборону; 3) чтобы для распределения продовольствия были теперь же широко привлечены городские самоуправления и общественные элементы и организованы продовольственные комитеты, – Государственная дума переходит к очередным делам».

От имени группы трудовиков я предложил включить в резолюцию «Прогрессивного блока» следующий пункт: «…что все уволенные рабочие Путиловского завода должны быть приняты обратно и деятельность завода немедленно восстановлена».

Предложение было поставлено на голосование, и Дума приняла мою поправку.

К сожалению, попытка Думы положить конец провокационному поведению заводского руководства и правительства запоздала. 23 февраля началась всеобщая забастовка.

На десятках заводов проходили митинги и остановилась работа. Сразу же после митингов рабочие вышли на улицы, распевая революционные песни. К полудню рабочие заполнили Сампсониевский проспект, и усиленные наряды конной и пешей полиции были не в силах сдержать толпу. В 2 часа дня градоначальник генерал Балк поручил армии задачу подавить волнения.

На следующий день Дума продолжила обсуждение сложившейся критической ситуации. На утверждение был внесен срочный законопроект о передаче полномочий по снабжению продовольствием городским и земским советам. Родзянко призывал князя Голицына передать это дело из рук Протопопова в руки муниципальных властей.

Тем временем тысячи рабочих прорвались на Литейный проспект; толпы демонстрантов начали скапливаться и в других частях города. В соответствии с планом генерала Хабалова по размещению войск для подавления бунтов силой оружия на мостах воздвигли заграждения, чтобы разделить город на две части. Но приказы генерала опоздали.

25 февраля против демонстрантов бросили казаков и пехоту. Невский проспект и прилегающие улицы были запружены бурлящей толпой. На Николаевском вокзале у памятника Александру III проходил многотысячный митинг, но казаки не пытались разгонять его, а, наоборот, начали брататься с толпой. Внезапно появился отряд конной полиции во главе с офицером. Он приказал трубить к атаке, но в этот момент раздался выстрел из казачьей винтовки, и офицер упал мертвый. Полиция сразу же открыла огонь по толпе, и люди бросились в соседние улицы.

В тот же день Дума собралась на свое последнее, самое короткое заседание. Стремясь как можно скорее разослать по совместным комиссиям городов и земств закон о реорганизации поставок продовольствия, депутаты начали работу в 11 часов утра и прервали заседание в 12.50, назначив начало следующего заседания на 11 часов утра 28 февраля.

Всем было ясно, что судьба Думы висит на волоске и неизбежен либо ее роспуск, либо перерыв в работе сессии. Чтобы не дать себя застать врасплох, Думе следовало продолжать сессию любой ценой. Левая оппозиция настаивала на том, чтобы провести следующее заседание не во вторник 28 февраля, а в понедельник 27-го.

Наша настойчивость оказалась бесплодна перед лицом сопротивления большинства, и это предложение было отвергнуто. Но нам сделали одну уступку – на неофициальном заседании Совета старейшин, состоявшемся в кабинете Родзянко, было решено провести закрытое заседание депутатов Думы в понедельник в 2 часа дня.

В воскресенье многие депутаты Думы из различных фракций тщетно пытались убедить председателя провести в понедельник официальное заседание.

В полночь с 26 на 27 февраля весенняя сессия Думы была прервана согласно царскому указу, на котором князь Голицын поставил дату 25 февраля.

Этим указом была поставлена последняя точка в царском плане. Утром 27 февраля начался бунт резервных батальонов гвардейских полков. Вызванная с фронта кавалерия так и не прибыла в столицу. В то же утро правительство князя Голицына перестало существовать.