Книги

Репатриация на чужбину

22
18
20
22
24
26
28
30

Рах, в точности повторив этот звук, понеслась следом.

– Осторожно на ступенях! – строго напутствовала я.

В ответ донеслось визгливое рычание не вполне понятного происхождения. А за спиной из спальни выруливал Сарг с лицом проголодавшегося вампира на охоте.

– Что происходит? – всё так же строго взялась я за разборки.

– Займись своим делом! – хрипло рыкнул опекун.

И рванул за своей скандальной половинкой.

– Фыр-р-р-р! – послал меня Кух с его закорок примерно туда же.

– Ну, нет! – апеллировала я Теху. – Хватит! Больше не позволю им вести себя со мной по-хамски!

Он что-то стрекотнул, в том смысле, что: оставь, не лезь, пусть сами разбираются. Но меня понесло. В нижний холл я спустилась, когда эта циничная парочка уже начала дуэль с элементами перенаселённого скворечника. Мерона, вытаращив свои прекрасные глазки, злобно кривила губки и грязно ругалась. Вырвав из контекста суть, я поняла, что нашему милому лекарю всё-таки не жить. Или – если повезёт, и мы с Мероной обойдём на дистанции Сарга – не жить в Юди. Этому шлея под мантией вонзилась так глубоко, что он бил всеми четырьмя копытами и пускал носом пар.

Я своего опекуна видала всяким: и просто злым, и злым на меня, и мечтающим меня прикончить. Теперь увидала мечтающим прибить свою обожаемую ведьму. Мерона пыталась улизнуть. Но он поймал её руку и так сильно дёрнул, что бедняжка влетела в него, как лихач в гаишника. Сарг вцепился губами в её рот с явным намерением загрызть – Мерона долбанула возлюбленного пяткой по носку сапога. Тот зло матюгнулся и встряхнул любушку – она обложила трёхэтажным и укусила его за шею. А я грозно топнула ножкой и заверещала на весь наш мрачный гулкий первый этаж:

– Прекратите!

Они прекратили и удивлённо воззрились на меня, будто я только-только приблудилась в этих местах.

– Давайте сядем, – вкрадчиво предложила я, – и обсудим вашу проблему. Вам просто нужно выговориться. И лучше в присутствии посредника.

Они переглянулись, расцепились, консолидировались и выбросили меня на крыльцо, грохнув входной дверью. Стало так обидно, что я впервые поняла поклонников идеи биться до последней капли крови. Но, ответные маневры пришлось отложить – в левой части двора за донжоном бушевали вопли Евгона.

– Как ты её крепишь, бестолочь?! – верещал мой богоданный урядчик. – Ты себе её этим местом засунь! А под балку пихай другим концом!

Мы с Техом сползли по высоченным ступеням каменного крыльца. И запрыгали пожелать доброго утра более приятному человеку. Мой обожаемый толстячок топотал ножищами, махал ручищами и разбрызгивал по пыльному двору слюни. Меня, наконец-то, уломали заняться и замком. Евгон, поймав хозяйку за язык, торопился использовать время и отпущенные средства под завязку. Ей-богу, на него больно смотреть: в таком возрасте при таких излишках веса его потенциальный инсульт и сам заполучит разрыв сердца.

– Моя девочка, моя звездочка, – ворковал мой добрый ангел, расцеловывая макушку очаровашки-воспитанницы. – А вот, что у меня есть?

Я знала, что у него есть. Сегодня ещё засветло начали печь хлеб, и холщовый мешочек, притороченный к поясу Евгона, источал дивный аромат.

– Вот тебе бублички, радость моя, – сюсюкал он, заталкивая в мою походную сумку волшебный сверток. – Беги, играй. Только не балуй! – закачался перед глазами палец толщиной чуть ли не в моё запястье.

Я фыркнула, вспомнив, что вся эта карамельность предназначена шестидесяти четырёхлетней тетке, схлопотавшей правнука. Но, поцеловала его тугую жирную щёку и привычно бегло просканировала голову – это у меня уже сродни морганию. То, что под этой черепушкой периодически пульсирует боль, не новость. Но, именно сегодня меня не пронесло мимо.