После смерти Мао в 1976 году Дэн Сяопин постепенно стал главным лидером внутри КПК. Под его руководством партия приняла новый курс страны, решив сосредоточиться на модернизации и экономическом развитии. Чтобы мобилизовать китайский народ на достижение этих целей, прагматичная КПК постепенно стала ослаблять контроль над разными сферами общественной жизни. С конца 1950-х годов глава Отдела Единого фронта ЦК КПК Ли Вэйхань предложил ввести толерантность по отношению к религии при сохранении атеистической пропаганды. Но этот курс, основанный на просвещенном атеизме, описанном выше в третьей главе, был отвергнут, когда возобладали левые приоритеты Мао и радикальной верхушки КПК. Зато теперь, когда власть получил прагматик Дэн, просвещенный атеизм возобладал над воинствующим. Начиная с 1979 года протестантские и католические церкви, буддийские и даосские храмы, мусульманские мечети, хотя их число и было ограничено государством, снова начали открываться для религиозных служб.

В 1982 году толерантность по отношению к религии была официально прописана в новом правовом документе «Основные взгляды и основная политика по религиозному вопросу в период социализма в Китае», более известном как Документ № 19. Этот циркуляр лег в основу религиозной политики Китая, проводимой с тех пор. Теперь буддизм, даосизм, ислам, протестантизм и католицизм получали легальный статус, но только в рамках пяти религиозных ассоциаций. Любая другая религиозная группа и любая другая конфессия в стране и в мире оказывалась вне закона. Более того, Документ № 19 запрещает миссионерскую деятельность вне одобренных государством религиозных заведений и утверждает необходимость беспрерывной атеистической пропаганды повсеместно, кроме мест отправления культа и религиозных помещений. Подтверждая Документ № 19, Конституция КНР 1982 года подтвердила свободу религиозных убеждений с оговоркой, что защита государства распространяется только на «нормальную» религиозную деятельность. На практике «нормальность» той или иной религиозной деятельности определяет, исходя из собственных интересов, начальство – в особенности такие ведомства, как Отдел Единого фронта ЦК КПК, Управление по делам религий КНР и Отравление общественной безопасности.

С 1982 года партийное государство издавало циркуляры, постановления и административные предписания [Potter 2003: 317-337], которые все больше усиливали правительственный контроль над религиозными организациями. Например, в 1991 году КПК утвердила Документ № 6, усиливавший «религиозные» ведомства, в том числе расширяя правления по делам религий КНР за счет создания отделений на местном уровне вплоть до администраций сельских поселений. В 1994 году Государственный совет выпустил два постановления, которые обязывают все религиозные группы регистрироваться в государственных органах и запрещают иностранцам заниматься миссионерской деятельностью в Китае. В 1996 году КПК и Государственный совет опубликовали совместный декрет, ограничивавший строительство буддийских храмов и возведение буддийских культовых статуй, а также позволявший выдавать разрешения на строительство религиозных объектов администрациям уровня не ниже провинций. В 1999 году был запрещен Фалуньгун, объявленный вредоносным культом (сецзяо), а его лидеры были брошены за решетку, хотя основателю движения удалось скрыться в США. После расправы над Фалуньгун Постоянный комитет Всекитайского собрания народных представителей в октябре 1999 года принял «Законодательное решение о запрете вредоносных культов», которое придавало своего рода законность гонениям на эту группу и другие группы цигун. В последующие годы провинциальные администрации издавали многочисленные «временные» или «рабочие» постановления и административные распоряжения, нацеленные на контроль религиозных объединений. В конечном счете все эти документы были собраны в единый свод «Положения по делам религий Государственного совета КНР», вступивший в силу 1 марта 2005 года. После распада советского блока в начале 1990-х годов главной задачей религиозной политики стала защита от иностранных миссионеров.

Когда в 1979 году был снят запрет на религию, религиозный бум оказался гораздо сильнее регулятивных мер государства, несмотря на все попытки последнего ужесточить контроль. Развитие экономики остается главной задачей верховного руководства КПК. Многие местные администрации нередко пользуются этим, чтобы оправдать свой прагматически-толерантный подход к различным конфессиям. Другими словами, если Отдел Единого фронта ЦК КПК и Управление по делам религий выдвигают на первый план задачу недопущения в Китае иностранной проповеди, многие другие правительственные органы стремятся поставить религию на службу экономическому развитию, например, строя храмы для привлечения туристов или открывая новые церкви, чтобы привлечь иностранные инвестиции. В эпоху реформ экономические соображения часто берут верх, что усиливает беспокойство идеологической бюрократии, ощущающей, что она теряет контроль над религиозной жизнью.

А недавно, вместо того чтобы притеснять все конфессии, коммунистический режим осторожно начал продвигать буддизм, даосизм, народные религии и конфуцианство – в том числе и для того, чтобы противостоять усилению христианства. Китайская ассоциация по обменам в области религии и культуры, действующая под эгидой Государственного управления по делам религий (ГУДР), организовала в 2006 и 2009 годах первый и второй Всемирные буддийские форумы, а также Международный форум по изучению «Дао дэ цзин»[46] в 2007 году. Однако ни ГУДЕ ни ассоциация не объявляли о планах проведения или разрешения подобных собраний, посвященных христианству или исламу. Неудивительно, что многие буддийские и даосские лидеры и верующие не стесняются заявлять, что «сейчас – лучшее время в смысле религиозной свободы за всю историю Китая».

Нынешний фаворитизм в отношении буддизма и даосизма не имеет никакого теоретического обоснования, основанного на марксистской доктрине, которая до сих пор номинально считается ортодоксальной идеологией КПК. В 2010 году могло показаться, что различные группировки внутри руководства КПК начали дискуссии о реформировании религиозной политики. В целях контроля религиозных и национальных меньшинств и противостояния иностранным религиям некоторые традиционалисты призывали принять меры в духе старых китайских династий. Некоторые либералы выступали за адаптацию религиозной регуляции к международным конвенциям и расширение свободы и равенства среди религиозных групп. Но консерваторы-прагматики, по-видимому, хотят сохранить статус-кво.