6. Решение религиозного вопроса должно быть подчинено общей миссии социалистического строительства.
7. В социалистическом движении следует сближать верующих и прогрессивное духовенство.
8. Необходимо бороться с ошибками «левого уклона» при решении проблем, связанных с религией; такие проблемы следует решать осторожно.
9. Мы должны упразднить религиозную эксплуатацию и привилегии, отделить церковь от государства и школы, учредить свободу религиозной веры.
10. Религия для государства является частным делом граждан, но не является частным делом для членов партии рабочих. Коммунисты должны придерживаться атеизма.
11. Необходимо настаивать на атеистическом воспитании членов партии и народных масс.
Подобная трактовка Гуном Маркса, Энгельса и Ленина утверждает воинствующий атеизм в качестве марксистской ортодоксии. Такая форма атеизма по-прежнему оказывает на чиновников КПК всестороннее влияние через курсы при партийных школах и пропагандистскую машину. Еще одна книга Гуна 一 «Общее введение в проблемы религии» – заявлена как «официальное пособие для кадров»; ее первое издание вышло в 1997 году, а третье, доработанное, 一 в 2007 году. Оно было рекомендовано лично генеральным секретарем КПК и председателем КНР Цзян Цзэминем, о чем сообщается в предисловии редактора:
В апреле 1999 года тогдашний генеральный секретарь товарищ Цзян Цзэминь приехал в провинцию Сычуань для инспекторской проверки, в ходе которой он многократно говорил о важности этнических и религиозных вопросов и о том, как важно членам и руководителям КПК понимать этнос и религию. 23 апреля генеральный секретарь Цзян повторно подчеркнул важность для руководящих кадров партии изучать этнологию и религиоведение и посоветовал две книги, вышедшие в нашем издательстве… [Gong 2007: 2]
Одной из этих двух книг и была «Общее введение в проблемы религии».
Влияние подобных книг на умы коммунистических кадров несомненно. Во время моих научных командировок в Китай в течение последнего десятилетия я многократно слышал, как правительственные чиновники разного ранга и теоретики КПК повторяли тезисы воинствующего атеизма. Некоторые из членов партии просто не знали, что, несмотря на «опиумную войну», описанную выше, существует альтернативная точка зрения на религию. Если эти рядовые чиновники КПК продолжат влиять на принятие решений в религиозной сфере, в религиозной политике государства трудно будет добиться каких-либо существенных перемен.
С другой стороны, религиоведы все меньше следуют партийной атеистической линии. Хотя Гун, который студентом учился у Люй Дацзи в 1980-е годы, примкнул к левому лагерю воинствующих атеистов, сам Люй оставил марксистскую ортодоксию в пользу безоценочного научного подхода к религии, как описано выше. Недавно Моу Чжунцзянь, близкий друг и коллега Люя, опубликовал статью под названием «Китайским социалистам следует стать мягкими атеистами». Он выделяет три вида атеизма: атеизм безверия, воинствующий атеизм и мягкий атеизм. Он выступает против «атеизма безверия», которое определяет как ценностный нигилизм – такова, например, фетишизация денег; он настаивает, что подобные атеисты не могут быть настоящими социалистами. Он помещает просвещенный и большевистский атеизм в одну категорию «воинствующего» атеизма, направленного против религии. Альтернативу последнему Моу видит в
Моу считает, что мягкий атеизм – более глубокий и продвинутый вид атеизма, чем любой другой, поскольку здесь учитываются социальные и эпистемологические корни теизма и принимается во внимание роль религии в истории человечества. Поэтому марксистский атеизм не должен объявлять войну религии, предпочитая вместо этого постепенно, посредством реформ устранять те отчуждающие природные и социальные силы, которые угнетают человека. Мягкий атеист не стремится углубить конфликт между теистами и атеистами, полагая, что те и другие должны уважать друг друга, искренне придерживается принципа свободы религиозной веры, подчеркивает солидарность между атеистами и теистами и побуждает людей строить рай на земле. Такой атеизм является подлинно научным [China Ethnic News 2007: 2].
Моу полагает, что такое воззрение на религию, которое он считает ортодоксально марксистским, не предполагает надежд на то, что научное образование будет уводить людей прочь от религии, поскольку религия имеет глубокие социальные и эпистемологические корни. Потому он противостоит «научному атеизму», пропаганда которого в настоящее время популярна в Китае, не видя разницы между атеизмом такого рода и ленинским воинствующим атеизмом; и тот, и другой, по мнению Моу, наносят ущерб обществу. Он пишет, что мягкие атеисты должны твердо придерживаться социалистических убеждений, уважать религиозную веру, не заявлять об обладании истиной о Вселенной в последней инстанции, поддерживать в современном обществе культурный плюрализм и защищать права человека. На 2010 год мягкий атеизм Моу оставался в официальном дискурсе китайских властей периферийным.
Заключение
Эволюция атеизма и полемика об определении и сущности религии в Китае демонстрируют процесс постепенной перемены подхода к религии среди китайских исследователей и теоретиков, которые от воинствующего коммунизма пришли к признанию определенных позитивных ценностей религии. С другой стороны, теоретический дискурс остается в тесных рамках марксизма, который КПК выставляет в качестве руководящей идеологии партии и государства. Принудительно зависимые от текстов Маркса, Энгельса, Ленина и Мао, некоторые китайские теоретики и академические ученые, применив творческий подход, смогли обосновать религиозную толерантность в условиях глубоко укоренившихся политических ограничений. Китайская социальнополитическая реальность душит свободное мышление и теоретическую фантазию китайских религиоведов. Социологическое теоретизирование и социологические исследования в области религии на сегодняшний день остаются в КНР неразвитыми.
В эпоху реформ отношения между академической наукой и правительством, касающиеся религии, становятся все более интерактивны. Хотя партия и правительство по-прежнему задает границы и указывает направление академическому исследованию, ученые иногда пробуют эти границы на прочность и успешно их раздвигают. Некоторые исследовательские проекты сумели даже заметно повлиять на практическую религиозную политику. К примеру, в 1987 году исследовательская группа шанхайской АОН опубликовала результаты своих эмпирических изысканий и теоретических разработок марксистской методологии в книге «Религиозные вопросы в социалистическом Китае» [Zhongguo shehu-izhuyi shiqi 1987][36]. В этом исследовании утверждается, что религию и социалистическое общество можно сделать совместимыми и что им следует приспосабливаться или подлаживаться друг к другу. Выйдя в свет, книга тут же вызвала споры. Некоторые марксистские теоретики выступали с атеистической критикой, но большинство ученых и теоретиков высказались в поддержку шанхайских коллег[37]. В итоге в 1993 году правительство официально стало использовать язык взаимной адаптации, хотя на практике оно жестко контролирует процесс приспособления религий к социалистическому обществу. Сегодня чиновники из Государственного управления по делам религий как мантру повторяют слова о взаимной адаптации религии и социализма практически по любому поводу. Это сделало возможным призыв отдельных ученых к мягкому атеизму. По-видимому, помимо верующих и правительства, религиоведение в Китае стало третьей силой, играющей на китайской религиозной сцене сложную, но с течением времени оказывающуюся все более важной роль.
Глава 4
Регуляция религии при коммунизме
За шестьдесят лет коммунистического режима в Китае политика регуляции религии атеистическим правительством претерпела ряд изменений. Можно выделить четыре периода развития этой политики: 1) 1949-1957 годы, когда партийное государство[38] подавляло различные религии и, учреждая «патриотические» религиозные ассоциации, кооптировало пять основных; 2) 1957-1966 годы, когда даже «патриотические» религиозные группы подвергались принудительному социалистическому преобразованию, а их деятельность была ограничена узким кругом немногих религиозных заведений; 3) 1966-1979 годы, когда все религиозные заведения были закрыты, а религия запрещена; 4) 1979-2009 годы, когда лимитированная толерантность по отношению к некоторым религиозным группам сочеталась со все усиливающимися ограничительными регуляциями. В то время как экономика переживала направившие ее к рыночной системе кардинальные реформы, религиозная политика регулирования сохраняла свою идеологическую окраску, практически не изменившуюся с эпохи, предшествовавшей «культурной революции». Такая религиозная политика, сложившаяся в конце 1950-х годов, была предназначена для тоталитарного общества с централизованной плановой экономикой. В новом контексте рыночной экономики и общества, переживающего глобализацию, эта политика оказывается устаревшей, что неизбежно приводит к неэффективности попыток ограничения религии в существующей структуре общества.
Чтобы прояснить различные аспекты этой политики, проводившейся в различные периоды, в различных частях страны, применительно к различным религиям со стороны различных ведомств и отдельных чиновников, необходимы более детальные исследования. В целях настоящего исследования, однако, данная глава даст лишь краткий исторический очерк и обзор современной религиозной политики коммунистического правительства, чтобы предоставить контекст для теоретических комментариев в следующих главах.