— Это другое, у меня с ним ничего не было! — запальчиво кричу сквозь пелену слез. — Ни с кем не было!

— Я знаю, детка, — просто отвечает Максим, жесткая линия рта смягчается.

Синие глаза подсвечиваются с самого дна темного зрачка. Он явно гордится тем, что стал первым. Первым во всей моей жизни.

— Больше этого не повторится, -говорит убежденно и четко. Дает понять, что знает цену своим словам. — В этой квартире ты хозяйка и будь в этом всегда уверенна, любимая.

Эти слова заставляют меня всхлипнуть, и я тут же оказываюсь в крепких надёжных объятиях. Мне так хочется верить. Горячие губы накрывают мои, властным собственническим поцелуем, словно ставя клеймо принадлежности.

— Да какие бабы, Ангелин? — говорит прерывисто, нежно собирает губами слезы с моих щек и подбородка. — Я как тебя увидел, сразу пропал.

— Люблю до одури.Просто башню сносит.

Таю. С ума схожу от его слов. Мне кажется это сон! Хочется ущипнуть себя. Максим только что сказал, что ЛЮБИТ меня!

— Твои слезы убивают меня, детка.

Резко отворачиваюсь в сторону, избегая очередного обжигающего поцелуя, от чего белокурые пряди рассыпаются в художественном беспорядке по темной наволочке.

— Нет! — упираюсь кулачками в каменные неподатливые плечи Максима.

Он словно гора, которую невозможно сдвинуть с места, если только, сам не позволит. Садулаев неохотно, но, все же отстраняется.

Смахивает с моего лица мягким движением ладони разметавшиеся пряди волос и вопросительно заглядывает в глаза.

— Что такое, детка? — шепчет хрипло.

Так трепетно, так нежно, что это не может не тронуть. Но характер берет свое.

Я намерена все выяснить. Закрывать глаза на происходящее — это самообман!

— Ты был с ней в клубе? — задаю вопрос в лоб. Я намерена поставить все точки над «i».

Брови Максима максимально съезжаются в одну прямую линию.

— Ты о чем?

Негодующе фыркаю и недоверчиво поджимаю губы.