— Закрой рот! — рявкает Максим перебивая, на мощных скулах начинают перекатываться желваки. — Я тебе ничего не обещал, — чеканит до дрожи ледяным тоном, — на выход!
— Ах, вот как?! Ничего значит, не обещал?! — орет во все горло Светлана, упираясь руками в пышные бедра, обтянутые штанами. — А эти все три года, что мы были вместе, взять и перечеркнуть?! Козел!
Прикусываю губу, три года…
В приступе бешенства она оборачивается ко мне, уничтожая агатовыми глазами.
— А тебя, девочка моя, — почти задыхаясь от ярости, шипит Светка, — не волнует, что не так давно, он со МНОЙ кувыркался на этом самом диване?! — наманикюренный ярко-красный ноготь, словно у хищной птицы, обличающие указывает в сторону дивана, на котором сижу я, обхватив себя руками за плечи. Мелкая дрожь буквально пронзает тело. Мне кажется, будто меня обкатили с ног до головы крутым кипятком.
— Дура! — эмоционально выплевывает Максим сквозь зубы на тираду рыжей, пронзая убийственными взглядом Светлану.
Глава 8
Делаю вид, что меня ни капли не задели слова Светы, но на мгновение сердце пропускает удар, отражаясь дикой ревностью, словно раскаленное клеймо.
Я вскидываю растерянно-вопросительный взгляд на Максима, надеясь… не знаю даже на что! На то, что он будет отрицать все то, что льется из рта этой вызывающе одетой гадины.
Но все, что вижу в ответ, так это что-то похожее на неловкость в синих глазах Максима. Садулаев проводит рукой по затылку, и я отчетливо понимаю: она не врет! Прикусываю щеку изнутри,
до крови, ощущая тут же во рту привкус металла. Первое желание вскочить и вцепится гадине в волосы, выдрать ярко-рыжие крашенные пакли с корнями.
Краем глаза вижу, как Максим ставит на кухонный островок многочисленные бумажные пакеты, в одном из них виднеются нежно розовые пионы. Наверняка в другой ситуации, на меня бы это произвело впечатление, но только не сейчас. Тяжело сглатываю ставшую вязкой слюну. Я словно через размытую призму, вижу, как Максим силой выводит упирающуюся орущую Светку из квартиры, за ними захлопывается дверь. Звук щелчка от замка, так похож на взведенный курок пистолета…
Что ж, нашу попытку жить вместе, можно назвать неудачной и записать, как самую быструю и провальную в истории книги рекордов Гиннеса. Горько усмехаюсь: наверняка она займёт первое — призовое место. Максим сильно ошибается, если считает, что я буду терпеть и безмолвно глотать такое неуважение.
Не собираюсь!
Зло утерев нос рукавом, между прочим, рубашки Максима, продолжаю утрамбовывать вещи. Почти отрываю плюшевому медведю ухо, когда пытаюсь застегнуть ставшую, как назло неподатливой молнию на сумке.
— Не понял! — раздается хриплый голос Максима за спиной, он звучит глухо, с нотами неподдельного удивления.
Машинально бросаю на него взгляд. Садулаев стоит прямо на пороге спальни, упираясь руками в дверной проем. Высокий. Красивый. Гад! Вернулся. Шмыгаю носом.
Собираю остатки воли в кулак и отворачиваюсь, выказывая этим движением нарочитое брезгливое отвращение.
— Ты куда собралась?
Что-то такое проскальзывает в его тоне, что мне сложно распознать. Волнение?