— А теперь прошу за ширму, — приглашает врач.

Неохотно поднимаюсь со своего места, молча следуя в том направлении, что мне указали.

После осмотра, я подписываю все необходимые бумаги.

— Остается сдать кровь на ХГЧ, — Людмила Игнатьевна заканчивает писать на бланке необходимый список анализов и рекомендаций, но спохватившись, восклицает: — ах, да! Витамины.

Я встаю со стула, и Максим тут же оказывается возле меня. Широкая ладонь мужчины обвивает мою всю еще узкую талию, притягивая ближе к себе. Я покорно прижимаюсь к нему щекой, ощущая чувствительной кожей, мягкий материал белой футболки и кладу раскрытую ладонь на его твердую, словно гранит грудь.

— То, что у вас было недомогание и боли в низу живота — это частое явление на ранних сроках. — Успокаивает Людмила, протягивая заполненный бланк, но Максим опережает меня, сворачивает лист и отправляет в карман джинсов.

После этих слов, я буквально чувствую, как сердце Максима пропускает удар прямо под моей ладонью, и я не осмеливаюсь посмотреть ему в лицо.

До дома мы добираемся за десять минут, вот оно преимущество жить в самом центре города.

— Детка, я заскочу на работу, примерно на час-два и сразу домой, — говорит Максим, как только мы заходим в квартиру.

Большой палец в привычном жесте проходится по моей шее, останавливаясь возле яремной вены.

Взгляд Максима еще долго преследует меня, даже тогда, когда он покидает квартиру.

Отбрасываю воспоминания прочь. Максим получил зеленый свет от Людмилы Игнатьевны. Теперь его ничто не удержит! Я это чувствую своей женской сущностью… нетерпение, которое сжигает Максима изнутри.

Резкий звонок в дверь заставляет меня вскинуть голову, забыв об бланширующихся овощах. Должно быть это Максим, как раз прошло ровно два часа после его ухода.

Я даже не задумываюсь, почему он звонит в дверь. Спешу открыть, поправляя на ходу выбившиеся пряди волос из растрепавшейся французской ажурной косы.

Прохожусь мгновенно вспотевшими ладошками по бедрам, прикрытым его рубашкой. Но, когда отворяю дверь, моя улыбка сразу меркнет, я почти чувствую, как сердце ухает и стремительно летит вниз.

Не успеваю отойти вглубь квартиры, как меня нагло теснит в сторону высокая рыжеволосая женщина. Грубо задев плечом, она входит в просторный коридор, не обращая никакого внимания на недоумение и шок, написанные на моем лице.

Незнакомка держится очень уверенно. Ухоженная. Стильная. Даже ее выбор одежды кричит о вызове: черные кожаные обтягивающие штаны и какой-то цветной брендовый «бандо» на широких лямках, на руке поблескивает золотой браслет.

Откуда-то изнутри неумолимо поднимается волна тошноты. Только вот, она совсем не из-за беременности. Я ощущаю, что сейчас случится что-то неизбежное. Гадкое. Мерзкое. Делаю такой вывод по стервозному выражению лица женщины с огненной шевелюрой до плеч. Ее миндалевидные глаза, тщательно подведённые чёрным карандашом, с таким расчетом, чтобы подчеркнуть экзотический разрез, горят полным презрением.

Высокие широкие скулы намекают на восточное происхождение. Полные, подколотые гиалуронкой, вычурно красные губы, кривятся в легкой издёвке, когда она проходится по мне внимательным, изучающим взглядом. Оценивает рост и телосложение, а вот когда останавливается на моем побледневшем лице, грубоватая линия челюсти женщины сжимается сильнее. Видимо, очень уж ей не по нраву пришлись мои изящные, как часто говорит Татьяна, «кукольные» черты лица.

— Не знала, что Макс нанял прислугу, — бросает скучающим тоном, а мне кажется, что бьет словами наотмашь, словно мокрым хлыстом. Косой взгляд скользит по моим босым ногам, а затем она направляется по-хозяйски к плите, где я пару минут назад варила пасту альденте.