Облизываю солёные губы от слез.

На лице Максима на мгновение проступает очевидная мужская растерянность.

— Не прикасайся, — хватаюсь за эту эмоцию и вновь возобновляю попытки вырваться из плена пальцев, что так властно сжимают локоть. — Да у меня перед глазами, как вы на этом диване… — выплевываю, озвучивая то, что больше всего меня задело из уст рыжей дряни. Прикусываю почти до крови нижнюю губу.

— Не могу поверить, — усмехается невесело Максим, разглядывая мое лицо так, будто видит впервые. — Ты собралась уйти при первой же возникшей трудности, Ангелина.

— Трудности? — недоверчиво качаю головой. — Ты не удосужился порвать со своей бывшей, Максим!

— Я написал ей смс, — говорит совершенно серьезно, будто эти слова все решают. — Бывшая — слишком громко сказано.

На секунду я даже прекращаю истерить. СМС? Он написал женщине, с которой был три года сообщение?!

— Серьезно, Максим? Смс?!

Пожимает широкими плечами, как бы говоря этим жестом: что такого?

— Я ничего ей не обещал.

Неожиданно ощущаю, что стала свободна. Садулаев больше не держит. Не могу на него смотреть. Не хочу.

Бросив сумку с вещами, выхожу из спальни и иду на кухню. Мне срочно надо попить, такое ощущение, что чертовы слезы сделали дефицит жидкости в моем организме! Но когда взгляд останавливается на проклятом диване. Где он…где они…у меня начинают дрожать губы.

Заламываю пальцы и еле слышно шепчу:

— Боже, почему так …— прикрываю глаза, прижимая дрожащие руки туда, где рвано бьется сердце, голос срывается, — больно…

— Потому что ты влюбилась в меня.