Десятилетиями ее меч не видел крови. Она не сражалась по-настоящему с тех пор, как столетие назад налетчики напали на Айону. Хотя Рия обладала мастерством и быстрым умом, как и многие другие в Варде, она застыла на вершине стены. Стоило ей взглянуть на истекающее кровью небо, как все внутри нее похолодело от ужаса. То был не волк, не медведь и даже не целая армия, выступившая против нее.
Это был дракон. Он снова зарычал, и Рия вздрогнула. Звук отразился от окружающих их скал фьорда.
Внизу на стене видэр закричал:
– Их что, двое?
У Рии пересохло во рту.
– Одного более чем достаточно, чтобы убить нас всех, – сказала она, ее низкий голос заглушило еще одно раздавшееся в небе рычание.
Ленна кричала со стен Ковалинна, отдавая приказы на джидийском. Ее люди двигались в унисон: лучники поднялись к своему вождю, направив в стороны стрелы. Дириан же испугался. Несмотря на юный возраст, на своем троне он казался властным, как любой монарх, но теперь дело обстояло иначе. Его лицо стало белее снега, рот беззвучно шевелился, и тот же страх, который испытывала Рия, овладел его маленькой фигурой.
Вместо него приказы выкрикивала леди Эйда, королева-воительница в кольчуге и лисьем меху. Она подняла меч, указывая на открытые ворота. Резные медведи, застывшие в бесконечном рычании, смотрели в ответ. Сонный и неуклюжий питомец Дириана выглядел рядом с ними как детеныш. Он испуганно зарычал, принюхиваясь к воздуху. Зверь тоже почуял опасность.
– К фьорду! – Голос Эйды прогремел над хаосом во дворе у ворот. Сотни видэров Ковалинна и воинов клана Ленны толпились внизу. – Покиньте зал. Мы должны добраться до воды!
– Ирла, к фьорду! – крикнула Ленна, поворачиваясь лицом к своим людям внизу. Она кричала и на джидийском, и на верховном, чтобы все могли понять. Ее налетчики ответили воем и принялись бить себя в грудь в знак согласия. – Лучники, останьтесь! Удерживайте дракона с нами!
Эйда быстро кивнула.
– Поднять луки и стрелы! – взревела она, и ее люди спешно начали выполнять приказ.
Желудок Рии сжался, и она ощутила подкатывающую к горлу тошноту. Тяжело дыша, бессмертная прислонилась к деревянному валу. Страх был крайне выматывающим чувством.
Развернувшись, Ленна дотронулась до ее плеча, едва касаясь татуированными пальцами туники Рии.
– Дыши, – сказала она, жестом призывая Рию сделать вдох. Бессмертная последовала совету и втянула в себя бодрящий глоток воздуха. Это помогло, хотя и совсем немного. – И беги.
Кость встретилась с костью, когда зубы Риды заскрежетали друг о друга, и она заставила себя встать.
– Я принцесса Айоны, дочь правительницы, ведущая свой род из Утраченного Глориана. – Кто-то вложил ей в руку лук, и Рия взяла его, поднявшись во весь свой грозный рост, зеленые доспехи облегали ее фигуру. Она чувствовала себя воином, которым ее и учили быть. Страх остался, он был тугим, как веревка на горле, но бессмертная не позволяла ему управлять собой. – Я не стану убегать.
Рот Ленны растянулся в полубезумной ухмылке, золотые зубы сверкнули в ярких лучах заката.
Зрелище странным образом согрело Рию, хотя у нее не было времени раздумывать о причинах.
Она ломала голову, пытаясь вспомнить, как триста лет назад ее мать вместе с другими убила последнего дракона. Она слышала много историй, и в большинстве из них больше говорил о горе, чем о стратегии. Бесполезные истории о благородном самопожертвовании. Тот дракон был серым, размером с грозовую тучу, ему было по меньшей мере десять тысяч лет. Он устроил логово на самых высоких вершинах Калидона, на побережье, где океан встречается с раскаленными каменными вершинами. Считалось, что существо питалось китами, но потом стало слишком голодным или просто слишком жестоким. Поэтому видэры Айоны и Ковалинна сразились с чудовищем на северных берегах Калидона, у края Моря Славы.