Кутить Ларин начал сразу после того, как возвратился в Псков из советского тыла, где выполнял задание фашистской разведки. Пытался в пьяном угаре от решиться от воспоминаний, да не удавалось. Страх перед будущим тисками сдавливал сердце.

Последний стакан со шнапсом выпил залпом, поставил посудину вверх донышком, прихлопнул рукой: «Все, гульба кончена, завтра на свидание к обер-лейтенанту». Встреча, как и до этого, ночью, на конспиративной квартире где-то у черта на куличках.

К шефу он вошел в точно назначенное время – знал: немец любит пунктуальность. Перед этим постарался привести в относительный порядок свой изрядно поношенный костюм, начистил сапоги. А лицо не почистишь, оно так и осталось опухшим. Обер-лейтенант, взглянув на своего агента, воскликнул:

– Ты очень карашо погулял, да? Как это по-русски – до упаду?

Ларин подобострастно заулыбался, смолчал, ожидая, когда шеф заговорит о деле, ради которого он его вызвал. И конечно, сделает это, как всегда, на чистом русском языке. Словно угадав его мысль, немец четко и деловито произнес:

– С сегодняшнего дня ты, Ларин, снова военнопленный, лейтенант Красной Армии. Бежал из немецкого лагеря, чтобы найти партизан и с оружием в руках мстить фашистам. Сколько бы тебя ни спрашивали, ни на йоту не отходи от своей настоящей биографии, отвечай все как было, конечно, до того дня…

Замолчал и многозначительно посмотрел на Ларина.

– До того дня, – повторил он, – как ты стал нашим агентом.

Ларин больше всего боялся, что его опять забросят в советский тыл. Ну а чем лучше оказаться среди партизан? И его охватил прежний страх.

И снова обер-лейтенант как бы угадал его мысль.

– Все будет зеер гут, очень карашо. У тебя надежная «легенда».

«Может, он и правду говорит, – рассудил Ларин, – мне не придется ничего придумывать, хоть сто раз проверяй-перепроверяй. Ну а то, что в абвершколу добровольно пошел, их задания выполнял, так об этом только шеф и знает». Но тут в памяти Ларина, точно молния, сверкнуло имя – Семен. Как же он мог забыть про своего лагерного дружка Сему Дмитриева, которого уговаривал податься в разведывательную школу немцев. Где же он теперь, Семушка? Скорей всего, в том страшном лагере отдал богу душу. А что, если?.. Но он отогнал эту мысль.

Спустя несколько дней «убежавший из немецкого плена» Борис Ларин, небритый, обросший, в растрепанной красноармейской форме, входил в лес, где, по данным немецкой разведки, находились партизаны.

Ларин был не первый, кого засылали к нам со стандартной «легендой» убежавшего из лагеря военнопленного. Про одного такого, я бы сказал, «типичного беглеца» сейчас расскажу.

Было это весной того же 1943 года. Из Славковского и Сошихинского районов в особый отдел бригады стали поступать сведения о том, что незнакомый местным жителям человек ходит по деревням, чинит ведра, тазы, кастрюли, другую домашнюю утварь, всегда ценимую крестьянском хозяйстве, а тем более в военную пору. От денег незнакомец отказывается, расплачиваются с ними за работу продуктами.

Выдает себя «мастер» – так его здесь называют – за бежавшего из плена красноармейца, не таясь говорит, что выжидает удобного случая, чтобы перейти линию фронта и «с оружием в руках мстить фашистам» Причем «мастер» говорил об этом в деревнях где-то и дело появляются гитлеровцы и полицаи из соседних фашистских гарнизонов.

Получив этот сигнал, мы, конечно, решили срочно проверить его. Сделать это я поручил старшему оперуполномоченному особого отдела В. И. Смирнову. Выбор мои был неслучайным.

С Василием Ивановичем мы стали сотрудничать еще осенью 1941 года в 1-м отдельном Ленинградском партизанском полку. Тогда Смирнова назначили оперуполномоченным особого отдела, который я возглавлял Позднее на базе полка были сформированы две ленинградские партизанские бригады, и Смирнов снова оказался одним из моих сотрудников – на этот раз особого отдела 1-й бригады.

В то время ему исполнилось двадцать два года, но он уже был членом партии, перед войной окончил институт и, что особенно важно, обладал немалым опытом контрразведчика. Смирнов сумел разоблачить более десяти засланных к нам шпионов и диверсантов. Среди них – очень опасного вражеского лазутчика, агента гестапо, некую Анну Андрееву, имевшую задание обезглавить штаб одного из наших полков. Как и в других подобных операциях, Смирнову содействовали добровольные помощники из местных жителей, с которыми он поддерживал постоянную связь.

– Для начала, – вспоминал Василий Иванович, – я побывал в деревнях Хорево, Подрезово, Петрово и Подсадно, куда не раз наведывался «мастер». Через верных людей узнал, что лет ему двадцать шесть двадцать восемь. Костляв, крепок, носит синий лыжный костюм и такого же цвета полупальто. Через плечо – мешок, а в нем – мужики мне точно перечислили кровельные Ножницы, молоток, кусачки, пробойники, разная проволока и еще кусок рельса словом, все то, что требуется кустарю-жестянщику.