Очень обрадовался я, когда разыскал Александра Алексеевича спустя двадцать лет после войны. Как и прежде, жил он в своем родном Угличе, работал главным врачом городской больницы. Написал мне о своей военной биографии. После расформирования партизанской бригады был ведущим хирургом госпиталей Ленинградского, 3-го Прибалтийского, 3-го Белорусского, 1-го Дальневосточного фронтов. Демобилизовался осенью 1946 года… Его боевой путь отмечен орденом Отечественной войны, а в послевоенную пору Знаменский был удостоен звания заслуженного врача РСФСР.

Из многих замечательных людей, которых довелось мне повстречать в жизни, Александр Алексеевич представляется образцом настоящего русского интеллигента, продолжателя дела тех земских врачей, которые всегда больше думали о других, чем о себе. Шутка ли, только в нашей бригаде Знаменский вернул в строй шестьсот штыков! А уж в Угличе его, конечно, каждый знает. Такие люди своей преданностью делу подают молодежи великий нравственный пример.

О том, как скромен наш доктор, можно судить по таким строчкам из его письма: «Я читал книгу Юрия Германа «Операция „С Новым годом”». В ней упоминается о порховском докторе Знаменском, но Павле Петровиче. Меня все спрашивают и даже пишут: «Не про вас ли это?» Но, судя по имени, отчеству и происхождению, тот Знаменский с дворянским прошлым – очевидно, это о ком-то другом».

Кстати, о книге Юрия Павловича Германа, где я фигурирую как чекист Локотков. Да, повесть написана на документальной основе, но не будем забывать, что это все же художественное произведение, в котором писатель свободно обращается с материалом, по-своему строит сюжет, расставляет акценты. Повесть окрашена в романтические тона, там немало вымышленных героев и ситуаций, что вполне естественно для литературного произведения. Больше того, Юрий Павлович задним числом придумал и название нашей операции – «С новым годом». На самом же деле она была безымянной хотя бы по той простой причине, что знали о ней всего несколько человек и проводилась она в условиях строжайшей секретности.

Почему я взялся за книгу? Дело вовсе не в одной операции, пусть даже совершенно необычной по своему характеру и дерзости, не в остром детективном сюжете, хотя и он имел место. Самое главное для меня – рассказать о людях, замечательных бойцах нашей бригады, которые приближали Победу, сражаясь в тылу врага с оружием в руках, а порой и без него. Это благодаря им фашисты на советской земле постоянно чувствовали себя как на пороховой бочке. Да, война была действительно народная: нам помогали все – от мала до велика, и мы гордились тем, что далеко за линией фронта алели флаги над сельсоветами в районах, где народные мстители восстановили Советскую власть.

Много лет я собирал материал для этой книги. Не надеясь на память, подробно записывал рассказы боевых товарищей, искал документы, работал в архивах, посылал запросы, по различным источникам уточнял даты и факты. В результате книга превратилась в коллективное повествование о нашем боевом прошлом. И хотя на обложке стоит одна фамилия, очень хочется, чтобы читатель услышал голоса многих моих товарищей-однополчан, с которыми столько пройдено, сделано.

Некоторые из них и сейчас живут в Пскове, и достаточно снять трубку телефона, чтобы дружески обменяться новостями или договориться о встрече. След же других затерялся в послевоенную пору, и потребовались годы, чтобы найти их, сообща вспомнить какие-то подробности, почти начисто смытые временем. И за эти драгоценные встречи я тоже благодарен книге, которая вернула меня в огневую пору моей молодости.

В силу своей профессии мне, чекисту, нередко приходилось иметь дело с предательством, трусостью, подлостью, малодушием. Понятно, что война была для всех нас величайшим испытанием, проверкой силы духа, человеческого достоинства, мужества, наконец. И не каждый с честью проходил через все это. Мы бывали безжалостны, но только тогда, когда перед нами оказывался враг, в любой личине. И все же главной оставалась вера в человека. Никогда она не подводила меня.

Я не раз перечитывал поэму Константина Симонова «Сын. артиллериста», в которой уже немолодой командир отправляет почти на верную гибель самого дорогого ему человека, своего сына. Нечто похожее не раз пережил и я. Поверьте, нет ничего тяжелее, чем ожидать возвращения человека, которого ты послал на смертельно опасное задание. Но на то уж я, видно, и был «батей», чтобы брать на себя такую ответственность. Девчонки-то мои уходили в самое логово врага совершенно безоружными, беззащитными… И когда к одному из юбилеев нашей Победы мне поручили представить к боевым наградам наиболее отважных партизанских разведчиков, первыми в этот список я внес имена моих дорогих комсомолок.

А теперь пора пояснить, почему я начал свой рассказ с истории доктора Знаменского, которого, по существу, выкрали у фашистов. Читатель поймет из последующих глав, что эта операция, тоже, кстати, не имевшая кодового наименования, послужила как бы моделью той, которую мы провели в ночь под Новый, 1944 год.

Вот уже пятый день ведется допрос Гурьянова – Лашкова. Допрашиваем я и мой заместитель, старший оперуполномоченный особого отдела бригады Е. В. Васильев. По мере накопления важных показаний мы передаем их по рации в Центр.

Егор Васильевич – опытный следователь, не раз ему доводилось встречаться с врагами лицом к лицу. Комсомолец двадцатых и партиец сороковых годов, он, как и я, пришел в органы НКВД по путевке районного комитета партии. В первые дни войны Васильев командовал истребительным батальоном, участвовал во многих боевых операциях, возглавлял разведку партизанского отряда. На его счету – несколько разоблаченных предателей, которых заслало к нам гестапо.

Но Гурьянов – Лашков – птица особого полета, хотя внешне и не очень видная. Чтобы поймать ее, простыми силками не обойдешься…

Как сейчас, вижу небольшую горницу в крестьянской избе на окраине деревни Долганы. Хмурое январское утро 1944 года. Васильев сидит за столом и записывает показания. По всему видно, он здорово устал, сутулится больше обычного. Гурьянов – Лашков сидит напротив на краешке табурета и то и дело подносит к пересыхающим губам железную кружку с водой.

Ему под пятьдесят, но безволосое лицо и худоба делают его на вид моложе. На плечах у старшего преподавателя (теперь уже бывшего) шпионской диверсионной школы СД – короткие погоны.

Васильев предлагает Гурьянову – Лашкову кратко изложить свою биографию. Она. простая, ничего особенного. Родился в 1895 году в Бессарабской губернии, в городе Кишиневе, служил прапорщиком в царской армии. Профессиональный военный. В августе 1941 года на участке фронта Гомель – Рогачев был взят в плен.

– Расскажите, при каких обстоятельствах вы оказались в плену.

– У меня не было другого выхода. Нашу часть окружили, и я поднял руки.

– Как понять – «не было другого выхода»? Вас захватили в плен или вы сами сдались?

Гурьянов нервно теребит полу своего кителя, его маленькие глаза, спрятанные за стеклами очков, смотрят в сторону. Ему хочется уйти от прямого ответа, но это ему не удается. Он вынужден, хотя это стоит ему больших усилий, признать: