– Я не Присягнувшая, – ответила я, качая головой. – Недотянула.
– Потому что меня не убила?
– Потому что не полюбила тебя.
– Ты сумасшедшая.
Я отвернулась от его укора, от его небывало зеленых глаз, и увидела Чуа. Кровь, стекая из ранки на животе, испачкала ей штаны, запятнала пыль под ногами. Ее лицо кривилось от боли, но она не утратила силу и упрямство. Как-никак эта женщина две недели выживала в дельте без лодки. Пауки пожирали ее изнутри, но она еще не готова была умереть.
Нет, не так. Она готова была умереть, но не пасть. Она твердо держала бронзовое копье. Я не заметила, когда она его подобрала.
– Он прав, – сказала Чуа и сплюнула в пыль кровавую мокроту.
Я уставилась на нее:
– В том, что мы можем их побить?
– Нет, конечно. В том, что все умирают.
Меня окатил горячий, как муссонный ливень, стыд. Вот до чего довело подкосившее мою веру отчаяние – понадобились солдат и рыбачка, чтобы напомнить мне о самой главной истине моего бога! Я собралась с духом и снова повернулась к сражающимся.
Эла отступала. Синн прижал ее к зарослям переплетенных лиан. Такая позиция была еще опаснее, чем выглядела, – почти лишала свободы действий, и, того хуже, стоило нескольким длинным, в палец, шипам вцепиться в ее одежду, Эла бы застряла. Все происходило у меня на глазах, но я им не верила. Невозможно было представить Элу побежденной, мертвой. Даже зная, что за существо ее противник, я не могла такое принять.
Как будет жить дальше мир, в котором не станет ее?
– Пора! – крикнула я, бросившись вперед.
Я не сделала и двух шагов, когда Синн, который, подныривая и уклоняясь от топоров Коссала, все сильнее теснил жреца, перешел в наступление. Из-за скорости движений я не могла рассмотреть рук неббарим. Вот он в одной позе, и вот уже в другой, с ужасающей легкостью преодолевает пространство. Эла, не знаю как, предугадала атаку, подняла серп, заслонилась. Неббарим сделал шаг назад, и Эла ринулась всем телом, забыв про равновесие, вытянувшись вперед, – дальше, чем можно было, – и с удивленным вскриком завалилась ничком. Синн с шипением потянулся к ее горлу – и наткнулся на топор Коссала.
На один удар сердца все замерло.
Бледнокожее создание разглядывало проступившую кровь – от локтя к запястью протянулся порез в палец глубиной. Неббарим обернулся к Коссалу, шлепая ладонями по плоскости топоров, отмахнулся от града ударов и отступил на безопасное расстояние. Эла, выпрямившись, взглянула на Коссала. Тот ей подмигнул. Никогда не видела, чтобы он подмигивал. Эла горестно покачала головой.
– Ананшаэль, – взмолилась она, – прошу, забери этого моего любовника, пока он не начал бахвалиться.
– Бог приходит за каждым, – отозвался жрец и отвернулся от нее к Синну.
Кем Анх, шагнув вперед, поднесла к губам рассеченную руку супруга, оскалила зубы, слизнула кровь. Синн, гортанно рыча, коротко кивнул Коссалу, затем Эле – знак признания, не выразимый словами. Это было то самое, чего они желали – эти трое бессмертных. Ради этого они столько тысячелетий оставались в дельте, вновь и вновь разыгрывая одни и те же сцены. Ради этого они натаскивали вуо-тонов, ради этого пощадили меня ребенком, ради этого проживали несчетные дни своей жизни.