— Нет, — сказал, как отрезал, Рик. — Она нам тоже понадобится, да и, боюсь, склянка бальзама в здешних условиях может запросто оказаться причиной убийства. Ты не смотри на их светлые лица — это надежда на нашу силу делает их такими. А как только мы уедем, они останутся опять наедине со своими кошмарами…

Забрав обозы, Рик отказался от предложения императора оставить войска в городе на ночной постой, и повел армию дальше в поля.

Он опасался, что заклинание эльфов может оказаться бесполезным или слишком слабым, и вторая попытка абанайю атаковать врага повлечет за собой много нечаянных жертв среди горожан.

И в эту ночь Рик снова не спал. Несколько раз у него возникало ощущение присутствия кого-то чужого поблизости, но ничего так и не произошло до самого утра.

Все-таки эльфы и их знания оказались полезны.

Днем он отстал от авангарда и дремал в седле, положившись на зоркость и внимательность Берты и Бруно с Клыкастым. Ближе к вечеру поднялся южный ветер. Рик в ожидании тумана срочно приказал войскам перестроиться, выдвинув вперед ветровых, но ничего опасного не произошло — артефакты удерживали вокруг войск и далеко за его пределами защитный купол.

Дальше поход на Сангуис больше сюрпризов не преподносил.

На привалах Рэбэнус обязал Креона обучить неупокойников использовать чашу извлечения — по просьбе Рика, конечно. Инквизитор был очень недоволен, но идея воспользоваться устройством против Шахара слишком понравилась императору, чтобы Креон посмел высказать какие-то возражения.

Все чаще по пути встречались брошенные деревни и города. Некоторые из них, по всей видимости, оставляли настолько внезапно, что люди не успевали даже похоронить своих мертвецов, и обветренные, высушенные солнцем тела теперь зловеще скалились в небо.

Путь до побережья занял восемь дней. К этому времени красно-фиолетовое свечение в небе стало гораздо ярче и больше, а привычная лазурь и вовсе перестала проглядывать. Вместо нее были тяжелые ржаво-желтые тучи. Рик считал, что на самом деле они въехали в область густого тумана. Просто из-за мощи артефактов он расступался, окрашивая собой горизонт и небо над головами.

К бывшему побережью вышли к вечеру.

Линию берега удалось угадать только по каменистой гряде и полосе ракушек, нанесенных когда-то приливом. Дальше тянулись заросли сангвы.

Лорус был прав: такой ее не видел еще никто. Растение, которое обычно стелилось по земле, с трудом поднимая к солнцу три, или, максимум, пять вытянутых листьев размером с подорожник, теперь вытянулось вверх, как крепкий кустарник, доставая до плеча рослому мужчине. А на самой макушке каждого побега виднелся зонтик с мелким желтым цветом. Сангва светилась, парилась пыльцой, и ее заросли казались затянутыми знойным маревом. Крупные, как у лопуха, листья убаюкивающе шелестели на ветру, а кроваво-красные корни шевелились, покрывая собой всю почву.

— Мерзость-то какая, прости меня свет, — выругался Клыкастый, шумно сплюнув в сторону.

— Нужно перестроить войска, — сказал Рик, с брезгливым выражением разглядывая неприветливую рощу. — Первыми на сангву следует пустить демонов, чтобы они выжгли здесь все до последнего червя в земле. Так что ночевать остаемся здесь, а с рассветом пойдем по призрачным землям.

Но в эту ночь поспать так и не удалось.

Свечение над зарослями сангвы воздействовало на людей, как присутствие угрожающей ауры. Время от времени в мареве над ней возникали силуэты исполинов, и те, кому полагалось спать, смотрели на них во все глаза не хуже дозорных.

Поэтому было принято решение начать выжигать сангву, раз уж все равно никакого отдыха не получалось.

Демоническое пламя полыхнуло стеной, взвилось вверх оранжевыми языками, но проклятое растение будто обладало магическим щитом и не желало гореть. Только после четвертой волны огненной атаки она, наконец, сдалась.

Первое время многих раздражал едкий, сладковатый запах гари и дым, а по ночам все так же пугало свечение сангвы в отдалении. Но ко всему привыкаешь. Поскольку ни разу призраки блуждающих гигантов не превратились во что-то вещественное и угрожающее, усталость наконец взяла свое, и вскоре походная жизнь вернулась в нормальное русло. Кони, айры, воины — все без конца пачкались вездесущей сажей, и особенно забавно это смотрелось на хищных скакунах демонов. Их лапы, хвосты и хмурые морды были изрисованы черными разводами.