Марана осторожно протянула лапу вперед. Юнаэтра сняла с пояса ритуальный клык-кинжал из обсидиана. В серебряный кубок на полу упали тягучие капли драконьей крови, черные, шипящие.

— Достаточно.

Властительница отодвинулась. Леди Иньлэрт провела лезвием по своей ладони, разбавив темную ртуть алой струей.

— Твоя очередь, sei-ar.

Я нерешительно подняла руку над кубком. Острие скользнуло по пальцам. На местах надреза медленно, все ускоряясь, выступила багровая роса. И только потом пришла боль.

Я крепко сжала кулак, останавливая кровотечение.

Юнаэтра что-то быстро прошептала, кивнула Маране. Пламя вырвалось из драконьей пасти, мгновенно вскипятив зелье, превратив кубок в маленький факел. Леди Иньлэрт удовлетворенно улыбнулась.

— В самый раз. Лиаро следовало бы гордиться: я взяла за основу их любимейший ритуал, слегка изменив его.

— Теперь исполни, что обещала, Вестница, — оборвала дракон. Глаза-сапфиры требовательно сверкнули.

— Отдыхай, Марана. Ты заслужила покой.

Я была удивлена, с какой нежностью, материнской заботой руки беловолосой коснулись морды дракона. Властительница выдохнула, шумно и с каким-то облегчением. Завалилась на бок. Сияние фиолетовых глаз потускнело, а затем окончательно погасло, превратив огненные сапфиры в невыразительные стекляшки.

Марана была мертва.

Юнаэтра покачнулась, не удержалась на ногах, опустилась на пол, упираясь ладонью, чтобы не упасть. На одно мгновение Вестница утратила всю холодность и надменность, став неожиданно слабой, уязвимой.

— Я не в лучшей форме. Благодаря тебе в том числе.

— Зачем? Разве она не была твоей… союзницей? Подругой?

Вряд ли, конечно, леди Иньлэрт вообще знакомо слово «дружба», но впервые я видела, чтобы девушка относилась к кому-то с подобной теплотой.

— Нет, sei-ar. Нас нельзя назвать подругами, хотя, пожалуй, она одна из немногих была способна понять меня, — Юнаэтра бережно взяла дымящийся кубок, встала. — Сила драконов лишает людей рассудка — кому, как не тебе, знать об этом? Марана заблудилась во снах, устала… устала видеть будущее, ощущать бессилие перед ним. Она ненавидела меня до глубины души, ведь именно я одна из причин тьмы в ее кошмарах. Ненавидела и также отчаянно нуждалась в моем проклятии.

Леди Иньлэрт протянула кубок мне.

— Пей, sei-ar, и я позволю тебе вернуться к друзьям.

Заманчиво, но уж больно гуща в чашке смахивала на отраву.