Надо набраться терпения и ждать ответного шага Жени. Ближайшие часы покажут, готова ли она полностью подчиниться или окончательно вышла из повиновения. У этой девушки ничего не бывает наполовину: всё в полную силу.

От напряжения разболелась голова. Но Бродов не мог себе позволить даже лекарство принять: не время показывать слабость. Он усердно изображал, что читает документ и делает пометки, на самом же деле бездумно постукивал карандашом по бумаге и даже приблизительно не сказал бы, каково её содержание.

— Николай Иванович, можно вас отвлечь?

Бродов приглашающе качнул головой.

— Мне бы наедине, — уточнил Игорь. — Можно в коридоре?

— Пошли.

— Я рассчитал астрологический прогноз по инциденту, — сказал Игорь, понизив голос, когда они оказались в полутёмном коридоре теплушки, освещённом рассеянным светом из единственного окна. — Всё окончится благополучно. Без ущерба для какой-либо из сторон… Она раскается, — задумчиво добавил парень шёпотом.

Игорь тренируется делать астрологические прогнозы на ситуацию, на злобу дня. Очень хорошо! Тем более похвально, что Игорь вовсе не относится к происшествию отстранённо. Он обычно разыгрывает из себя этакого великого магистра, который выше земной суеты. Но в данный момент парень переживает и искренно надеется, что история останется без катастрофических последствий «для какой-либо из сторон».

Зачем же он пришёл со своим прогнозом? Попытка повлиять на решение, которое принимает и вот-вот примет товарищ Бродов? Опять похвально. Пусть тренируется оказывать такого рода влияние. Даже на товарище Бродове пусть тренируется!

Игорь глянул ему прямо в глаза:

— Не переживайте, Николай Иванович!

С кем приходится работать! Ничего от них не скроешь! Так Игорь, выходит, решил утешить его, успокоить…

Бродов коротко сжал парню плечо и сдержанно улыбнулся:

— Спасибо, Игорь! Подождём. Скоро всё узнаем.

Игорь вернулся в «комнату», а Николай Иванович задержался в коридоре, у открытого окна. Но ему не дали и пары минут побыть наедине со своей головной болью.

Геннадий явился из тамбура, принеся на себе густой запах курева. Бродов поморщился.

— Извините, Николай Иванович! Через тридцать минут станция.

Ах ты, гадёныш!!!

Бродов заставил себя внешне непринуждённо выдержать его как бы невзначай нацеленный взгляд.

Ещё так недавно казалось, что внутренний враг побеждён! Но в сравнении с этой паскудой Нина Анфилофьевна — невинный цветок душистых прерий.