К тому же громадное большинство евреев жило в городах, они плохо знали сельскую местность и не имели никакой военной подготовки. Как показывает последующее участие евреев в партизанской борьбе, некоторых из них лучше всего можно было использовать в качестве ремесленников — слесарей, сапожников и портных, на подсобных работах[376]. В 1941 г. они выполняли эту роль для немцев.
Ганс-Генрих Вильгельм приходит к выводу, что результатом бесчеловечного отношения к местным жителям явилось ослабление боеспособности немецкой армии, численность которой уступала советской, и это способствовало ее поражению[377]. Кристиан Штрайт, касаясь первоначального развития партизанского сопротивления, пишет: «В 1941-42 гг. большинство партизан составляли... бывшие военнопленные и красноармейцы, отставшие от своих частей. Они ушли в леса, зная, что в случае поимки их либо расстреляют, либо уморят голодом в немецких лагерях»[378].
Если летом были предприняты первые шаги к «решению еврейского вопроса» на востоке, то осенняя волна расстрелов была гораздо масштабнее. Помимо эйнзатцгрупп, все больше расширявших свои операции, дополнительный немецкий персонал, необходимый для проведения расправ, поставляли подразделения полиции охраны порядка и даже вермахта. Массовые убийства происходили открыто, обычно недалеко от домов, где жили жертвы, и потому ни для кого не оставались тайной. В акциях все чаще участвовали местные коллаборационисты, многие из которых весьма охотно помогали убивать своих еврейских соседей.
Зимой 1941-42 г. масштабы геноцида на бывшей польской территории несколько сократились. Однако когда положение гражданской администрации и полиции упрочилось, Гиммлер приказал начать подготовку к окончательному решению еврейского вопроса на востоке к концу 1942 года.
Исследование Ханнеса Геера об участии вермахта в антиеврей-ских мерах, особенно осенью 1941 г., вызвало спор среди историков. Опираясь на многочисленные источники, Геер доказал, что местные военные коменданты не только настаивали на отправке евреев в гетто и предписывали им носить еврейскую звезду, но и обеспечивали участие немецких военнослужащих в массовых расстрелах, особенно в Белоруссии. В ходе акций в Несвиже, Клецке, Слониме и Но-вогрудке заметную активность проявляли подразделения 707 пехотной дивизии. Некоторые более мелкие деревни вокруг Слонима были очищены от евреев действующими самостоятельно маленькими отрядами вермахта[379]. Внимательное изучение многочисленных свидетельств о кровавой расправе в Мире 9 ноября 1941 г. приводит к выводу, что местный
Нет сомнения в том, что в тыловых районах подразделения вермахта участвовали во многих карательных операциях против гражданского населения, в том числе кое-где и в массовых расстрелах евреев. Однако по сравнению с действиями полиции безопасности, полиции охраны общественного порядка и местных коллаборационистов, активное участие военнослужащих в холокосте советских евреев было весьма незначительно[381].
Вскоре после чудовищных сцен, разыгравшихся в Мире, Густав фон Бехтольсгейм, военный комендант Западной Белоруссии, отдал следующий приказ, разъясняющий отличие армии от полиции: «Как указано выше, евреи должны исчезнуть из сельской местности, цыгане тоже должны быть уничтожены. Проведение
Вся ответственность за политику в отношении евреев на оккупированных территориях Советского Союза возлагалась на немецкие полицейские силы, непосредственно подчинявшиеся Гиммлеру.
Недавние исследования привлекли внимание к довольно широкому участию в этих карательных операциях батальонов немецкой полиции охраны порядка. История операций эйнзатцгрупп хорошо отражена в оставленных ими подробных рапортах. Меньше известна роль полиции безопасности в координации «ликвидации» гетто в 1942 г. В документах, находившихся в распоряжении западных исследователей, эти акции освещены недостаточно широко. Настоящее исследование ставит себе целью привлечь особо пристальное внимание к вкладу, который внесли в эти акции жандармерия и местная полиция — шуцманства — основной источник полицейского персонала на бескрайних сельских просторах Белоруссии и Украины, попавших под управление гражданской администрации.
Глава 4
ОРГАНИЗАЦИЯ МЕСТНОЙ ПОЛИЦИИ, 1941-1944 гг.
Вследствие недостатка немецкого персонала нацистская полицейская структура на востоке для осуществления своих разнообразных задач в значительной степени зависела от местных сил. Для патрулирования сельской местности немецкая жандармерия создала сторожевые посты во всех районных центрах. Вначале на каждого жандарма приходилось пять местных полицейских (шуцманов), однако уже с лета 1942 г. это соотношение начало изменяться не в пользу немецкого персонала, и местная полиция стала играть все более важную роль, как для функционирования немецкого оккупационного режима, так и в создании его имиджа[383].
Нервным центром полицейской структуры была полиция безопасности, которая собирала информацию о различных категориях «врагов» и проводила карательные мероприятия, в том числе аресты, допросы и расстрелы. В течение осени и зимы 1941-42 гг. в крупных городах были учреждены управления полиции безопасности, сформированные в основном из личного состава эйнзатцгрупп. Координировал все полицейские операции начальник СС и полиции. Кроме подразделений полиции охраны порядка, несших службу на сторожевых постах (жандармерия —
В течение 1942 г. численность шуцманств существенно увеличилась и достигла впечатляющей цифры в 150.000 человек (против первоначальных 33.000). Из них две трети несли патрульную службу на отдельных постах, а остальные действовали в составе батальонов[384]. До сих пор об этих многочисленных пособниках немецкого оккупационного режима было известно очень мало. Кто и по каким причинам сотрудничал с немцами? Как они рекрутировались и в чем заключались их обязанности?
Шуцманства были предназначены для того, чтобы перенять большую часть рутинной повседневной работы от преимущественно уже немолодых жандармов, которые ими командовали. Местная полиция — служба обеспечения общественного порядка
Как и главное управление государственной безопасности рейха
После массового расстрела евреев в Бабьем Яру в конце сентября 1941 г. значительное число евреев все же уцелело. Местные жители, вермахт, гражданская администрация и особенно персонал полицейских постов в Киеве и его окрестностях доносили на них и передавали их полиции безопасности. Были изданы четкие приказы расстреливать всех евреев, включая женщин и детей. Из протоколов послевоенных судебных разбирательств явствует, что по приказу начальника полиции безопасности Киева не менее 350 евреев было на короткое время арестовано, а затем расстреляно или уничтожено в душегубках[390].
Полиция безопасности также отвечала за активные контрмеры против партизан и других политических оппонентов. Арестованных сначала допрашивали, а затем либо приговаривали к казни, либо по приказу офицеров гестапо освобождали. Начиная примерно с апреля 1942 г., появилась третья возможность — отправка в трудовой лагерь. Регулярные «экзекуции» осужденных проводились в ближайшем месте казни по мере того, как набиралось достаточное количество осужденных. Например, на сторожевом посту
СД официально считалась службой разведки СС. Имеющийся в каждом управлении полиции безопасности III отдел выполнял специфические задачи СД, а именно сбор и анализ информации, часто полученной от платных информаторов (так называемых
На всех оккупированных восточных территориях насчитывалось всего несколько сотен офицеров полиции безопасности. Их обслуживали канцелярские работники (часто женщины), переводчики, транспортный отдел с водителями и ремонтными службами, а также охранники из подразделений СС