— Это ошибка переписчика! — воскликнул он. — Оригинальная фраза такова: «Не молю, что Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла». Копиист, переписывавший Ватиканский кодекс, просто-напросто пропустил случайно одну строчку, и получилось: «Не молю, чтобы сохранил их от зла». Эту разновидность ошибок называют periblepsis. Они случаются, когда две соседние строчки текста заканчиваются на те же слова или буквы. Переписчик запоминает строку, опускает глаза, чтобы ее записать, а когда опять возвращается к тексту оригинала, его глаза натыкаются на то же слово, но уже в следующей строке, а не в предыдущей. Таким образом, одна строка оказывается невольно выпавшей. — Он показал на рукопись. — А ведь мы говорим о Codex Vaticanus, считающийся одной из самых профессионально сделанных рукописей древности! Представляете, сколько ошибок должно быть во всей Библии, оригинальные тексты которой исчезли, а нам достались лишь копии копий копий копий…

— Да-да, я поняла — прервала его нетерпеливо инспектор. — Ну, и что с того? Насколько мне известно, одна ласточка погоды не делает?! Наличие той или иной ошибки не означает, что недействителен весь Новый Завет!..

Томаш бурно запротестовал.

— И это вы называете той или иной ошибкой? Вы представляете, сколько ошибок уже было обнаружено в более чем пяти тысячах древних рукописей Библии, дошедших до наших времен?

Итальянка лишь пожала плечами и потянулась за бутылочкой минеральной воды, которую ей поднес толстяк-полицейский.

— Знать не знаю, — сказала она, открывая пробку. — Сколько? Двадцать? Тридцать ошибок? И что дальше?

Отвернув пробку, поднесла бутылочку ко рту, вроде как не интересуясь ответом. Историк наклонился к ней поближе и, пока она пила, почти в ухо произнес:

— Четыреста тысяч.

Валентина поперхнулась и закашлялась. Струйка воды побежала по подбородку, и ей пришлось резко отвернуться от стола, чтобы не забрызгать Кодекс. Проведя тыльной стороной ладони по лицу, она взглянула на Томаша с недоверием.

— Четыреста тысяч ошибок в Библии? Вы шутите!..

Историк лишь покачал утвердительно головой.

— Четыреста тысяч, — повторил он. — На самом деле даже больше.

— Но… но… этого не может быть! В Библии четыреста тысяч ошибок? Какой абсурд!

— Правда, подавляющая их часть — это ошибочки, — успокоил Томаш. — Ляпы в написании слов, пропущенные строчки, то есть случайные вещи. — Он приподнял брови. — Но есть и другие ошибки, намеренно сделанные. Например, выдумки самих авторов Евангелий.

— Ну, это же глупость! — возразила инспектор. — Откуда вам знать, выдуман или не выдуман тот или иной пассаж Нового Завета? Вы что — там были, чтобы так говорить?

— Возможно, меня там и не было, но методы проверки истинности фактов есть не только у вас, следователей, но и у нас, историков.

— Это же какие такие методы? Вы о чем?

— Я говорю о методе исторического анализа, который зиждется на критериях текстуальной критики. — Томаш показал пятерню. — Пять критериев.

— Извините, но я не понимаю, как можно при помощи всего лишь анализа текста определить, что в нем правда, а что — нет, тем более в Библии. Сколько бы ни было у вас критериев!..

— Прежде чем делать выводы, послушайте меня, — посоветовал историк. — Эти критерии эффективно действуют только при правильном применении. Итак, первое — это срок существования рукописи. Чем она старше, тем больше доверия к точности ее текста. Предполагается, что более древняя копия претерпела меньше искажений, чем та, что посвежее. Второй критерий — изобилие источников. Чем больше источников, независимых друг от друга, утверждают одно и то же, тем больше наша вера в подлинность данного факта. Но обязательно следует убедиться, что эти источники действительно независимы. Например, сведения, появляющиеся в Евангелиях от Луки и от Матфея, не могут считаться полученными из разных источников в силу того, что оба Евангелиста зачастую цитируют одну и ту же рукопись Q. Третий критерий — противоречивость. Как гласит латинское выражение: proclivi scriptioni praestat ardua, то есть более сложное чтение должно предпочитаться более простому. В нашем случае это значит, что чем противоречивее и путанее какая-то информация, тем больше веры в ее достоверность.