И снова отрицательный ответ.

— И копий нет.

Итальянка наморщила лоб.

— Как — копий нет?

— Нет.

Итальянка положила руку на Codex Vaticanus.

— А что же тогда это? Призрак?

— Почти, — и Томаш почувствовал, что непроизвольно улыбнулся. — Послушайте, что я вам скажу: у нас нет ни оригиналов, ни соответствующих копий Нового Завета. На самом деле, у нас нет даже ни копий копий, ни копий копий копий… — Он со своей стороны положил руку на рукопись. — Первое Евангелие, дошедшее до нас, — от Марка. Оно было написано примерно в 70 году, то есть еще в I веке. А самый древний из манускриптов с текстом Нового Завета — Codex Vaticanus датируется серединой IV века! Значит, этот Кодекс лет на триста «моложе» оригинала Евангелия от Марка и является энной копией копии оригинальной рукописи сочинения, признаваемого теперь каноническим.

— О, Мадонна! — воскликнула итальянка. — Я даже и вообразить такого не могла!

Томаш откинулся на стуле, стараясь усесться поудобнее, но глаз с собеседницы не сводил.

— А все это, как вы понимаете, создает проблемы.

Валентина покачала головой, соглашаясь с ним; как-никак, она была сыщиком и понимала важность знакомства с первоисточником.

— Можем ли мы быть уверенными, что энная копия верна оригиналу?

— Это похоже на детскую игру «Испорченный телефон», — принялся он объяснять. — Уже в зрелом возрасте довелось мне рассказать одну историю моей подруге, та пересказала ее своей, вторая — третьей, а уж эта последняя доложила содержание мне. Как вы догадываетесь, пройдя через три фильтра, она весьма отличалась от первоначальной версии. А теперь представьте, что должно было случиться с текстом, который записывали-переписывали бесчисленное количество писарей, многие из которых были, вне всякого сомнения, малоквалифицированными любителями. Сколько изменений должен был претерпеть этот текст?

— Минимум, несколько.

Португалец обратился к открытой странице Ватиканского Кодекса.

— Вот почему так важна пометка на полях, сделанная писарем в адрес копииста, которую могла видеть Патрисия, — он показал на фразу рядом с текстом: «Дурак и невежда! Оставь в покое древний текст, не трогай его!». И все потому, что кто-то поменял phanerón на pherón. — Он бережно перевернул пару страниц: «И это не единственный такой случай в Codex Vaticanus. Вот взгляните, что написано в Евангелии от Иоанна». Он поискал в его тексте нужное место: «Иоанн, ссылка 17:15. Вот она. Тут Иисус умоляет Бога помочь человечеству». Текст был написан по-гречески, и Томаш стал переводить его с листа: «Не молю, чтобы… сохранил их от зла». Историк посмотрел вопросительно на Валентину: «Не молю, чтобы… сохранил их от зла? Иисус умолял Бога, чтобы зло продолжало обременять человечество? Как это возможно?»

Итальянка, в свою очередь, посмотрела на Томаша, но в ее взгляде читалась полная растерянность, так как она не знала, как расценивать эту фразу.

— Уж и не знаю… что думать.

Томаш постучал пальцем по пергаменту.