— Путаная информация? — удивилась Валентина. — А поподробнее можно?

— Разрешите привести вам пример из Нового Завета, — предложил Томаш. — Несколько Евангелий повествуют, что Иисус был крещен Иоанном Крестителем. Эта информация смущает, путает христиан, ведающих, что тот, кто крестит, должен быть духовно выше того, кого крестит. А тут нам показывают Иисуса в духовном подчинении у Иоанна. Как такое возможно, если Иисус — Сын Божий? Кроме того, крещение служило очищению человека от грехов. Если Иисус крестился, значит, и он грешен? А как такое может быть правдой, если он Сын Господа. Эта сцена крещения Иисуса настолько внешне противоречива, что очень высока вероятность того, что вряд ли авторы Евангелий стали бы ее придумывать. К чему им изобретать то, что ставит под вопрос превосходство и целомудрие Иисуса? Исходя из этого, историки полагают, что его крещение Иоанном действительно имело место. Это исторический факт, ибо никакому Евангелисту не пришло бы в голову придумывать такую сомнительную историю.

— Вот как… Теперь мне понятно.

— Четвертый критерий — это контекст. Соответствуют ли эпохе те или иные сведения, приведенные в Евангелии? А пятый — это сама неотъемлемая структура текста, то есть стиль повествования, используемая лексика и даже богословские тенденции самого автора. Если в каком-нибудь отрывке появляются вдруг слова, которые не используются более нигде, велика вероятность того, что речь идет о приписке, сделанной копиистом. Но внимание: эти критерии не должны применяться слепо, потому что случается, что в каком-либо более древнем тексте устранены те или иные противоречивые моменты или добавлены выдуманные эпизоды. Тогда мы приходим к выводу, что имеем дело с копией худшего качества по сравнению с более поздним текстом. Короче, надо все взвешивать.

Итальянка кивнула в знак согласия.

— Да-да, это воистину труд следователя, — заметила она. — И, тем не менее, к чему вы это рассказываете?

— К тому, чтобы перейти к художественным выдумкам Нового Завета, — сделал паузу ученый, нагнетая драматический эффект. — Как история с прелюбодейкой, например.

Валентина чуть не подпрыгнула на стуле.

— Да-да! Вы мне обещали привести доказательства тому, что эта история — подлог. И где же они, предъявите?!

Историк бросил в ее сторону многозначительный взгляд.

— И этот случай не единственный. Есть и другие.

— Какие же?

Томаш глубоко вздохнул от нахлынувшей вдруг усталости. Целых полчаса он разжевывал итальянской следовательнице элементарные сведения о рукописях Библии, но самое трудное было еще впереди. И, на его взгляд, самое тяжелое для восприятия, потому что затрагивает существеннейшие элементы христианского богословия. Ученый постучал пальцами по столу, не решаясь поднять глаза на свою собеседницу. Наконец, он собрался с духом и ответил на вопрос.

— История с воскрешением Иисуса, например.

— С воскрешением Иисуса? — спросила настороженно Валентина. — Это же как?

Он все-таки поднял глаза.

— Это еще один подлог.