Впервые Лючия с ужасом ощутила себя порочной, продажной, падшей.

– Ты сделал меня содержанкой, – выдохнула она. – Загубил мою душу.

Найтли пожал плечами:

– Я лишь раскрыл твою сущность. На моем месте мог оказаться кто угодно.

Плотно сжатые губы Альфреда побелели. Он молниеносно шагнул вперед и замахнулся тростью. Найтли среагировал так, словно всю жизнь занимался фехтованием. Отразив удар своей тростью, он отступил назад. Альфред сделал новый выпад:

– Она любит тебя, мерзавец! Извинись за свои слова!

Лючия прислонилась спиной к стволу кипариса. Всё это было уже слишком… В какой-то момент импровизированное оружие Альфреда треснуло и переломилось, набалдашник трости Найтли соскользнул и ударил его в висок. Сначала Лючия не поняла, что произошло. Почему Альфред не встает? Почему его противник вдруг стал белее мраморной статуи?

Из дома к ним спешили друзья Калверта.

– Альфредо, – прошептала Лючия, силясь подойти, вот только ноги ее не слушались. Тело стало как будто чужим.

Три или четыре человека обступили журналиста. Их очертания размывались, голоса доносились словно из глубин океана.

– Мы всё видели.

– Он напал на вас, Найтли. Вы защищались. Это несчастный случай.

– Вас никто не обвинит. Но вам лучше поскорее уехать.

Лючия на коленях подползла к Альфреду, ощупала его лицо. Пальцы запутались в волосах, слипшихся от крови. У нее перехватило дыхание. Она согнулась пополам, как от удара в живот, но крик боли так и не вырвался наружу. Она хрипела и задыхалась, вцепившись в рубашку на груди Альфреда, и ничего, ничего уже нельзя было изменить…

Несколько часов Лючия просидела на полу возле кровати, глядя на металлическую коробочку, лежащую на покрывале. В такой позе ее и нашла Камилла.

– Что с вами, синьорина? – встревожилась горничная.

– Всё хорошо, – безжизненным голосом отозвалась Лючия. – Помоги мне переодеться к ужину. Я надену платье из черного крепа.

Пока Камилла возилась у гардероба, хозяйка встала и убрала коробочку в верхний ящик комода.