– К цангам? Я? С чего ты взял? – насмешливо удивился Лар.

Дэл нервно забарабанил пальцами по столешнице, скривился от боли.

– С того, что твоя ученица укрывала одного из них. Врага! А в Мире связь она поддерживала только с тобой. Значит, и цанг шёл к тебе. Не в первый раз, как я теперь понимаю?

– Как я теперь понимаю, не надо было оберегать её от связи с тобой – уж на себя б ты обвинения не возвёл. И не забыл бы про её связь с венценосным домом. Да и вообще я за свою ученицу уже не в ответе, – фыркнул Лар. Он явно развлекался. – Много ль бедный Никтус за твои щенячьи проделки отвечал?..

Держатель Порубежья порывисто встал, выпрямился во весь рост.

– Я ведь все равно узнаю, – произнёс угрожающе. – Может, лучше сам скажешь? – потянул из-под свитков жезл.

Шутки кончились.

– А может, лучше сам посмотришь? – дружелюбно предложил Лар. И, тоже поднимаясь со стула, добавил с самым невинным видом. – Заодно и те Врата, что мне так приглянулись у цангов, своим Кристаллом откроешь?

Дэл замер. Попятился изумленно. Бессильно опустился обратно в подушки, потряс головой, словно гнал наваждение, растерянным взглядом обвёл стол, как бы ища и не находя спасения в груде заклинаний, сотворил в воздухе вяжущую руну, еще одну. Огненные знаки вяло пыхнули и тут же потускнели, растаяли в воздухе. Маг, уже почти внявший зову Расплаты, судорожно стряхнул с жезла свитки, неуверенно шепнул заклятье оков – безуспешно. Некоторое время недвижно следил за подбирающим перевязь и плащ Ларом, потом покорно поднялся:

– Как скажешь.

Начищенный Кузнечик радостно затопотал, ринулся из стойла навстречу. Не к магу, к старшине. Ом-чистильщик, вынесший следом сбрую, вдруг мешком рухнул наземь, опутанный по рукам и ногам. Не отменённое заклинание, нёсшееся за кипящим от бессильного гнева держателем по пятам, настигло-таки путами первого встречного. Но не Лара. На ногах ома с лязгом защёлкнулись предназначенные приграничному воеводе оковы. Маг досадливым жестом смахнул их с несчастного парня, сердито покосился на старшину.

– Всю дорогу собираешься упражняться? – укорил тот, выводя Дрыгу. – Иль закончил уже? Потерпи, и так скоро расстанемся…

Дэл пинком наладил ома прочь, молча поднял сбрую, принялся за Кузнечика. Тот послушно позволил магу себя оседлать.

Дружно поднялись над стенами, помчались к реке. Держатель, казалось, напрочь лишился не только естественного любопытства, но и дара речи. А может, просто не желал говорить с вражеским сообщником.

На подлёте к третьей засеке Лар окликнул, предупредил:

– Наших нам с тобой желательно миновать незаметно.

Миновали – в окутавших обоих дымке-невидимке. Старшина потянул цепь на шее, вытянул из-под ворота, выпростал на свет здоровенную блестящую бляху.

– Теперь можно не таиться.

Почти не таясь, подлетели к вражескому валу. Здесь Лар, поигрывая бляхой на груди, первым пошёл на снижение, завис прямо над бомбомётным гнездом, чего-то ждал. Откуда-то немедленно вынырнул цанг, вглядываясь в бляху, и отчаянно замахал руками кому-то на валу. Потом прижал руки к груди и довольно внятно объяснил, что гостей, отмеченных Его Средоточием Разума, на их пути к Вратам и обратно, согласно договору, обережёт от всяких неприятностей самое надёжное сопровождение. Из-за щитов заграждения тут же выкатилась самоходка с четверкой бомбомётчиков, о семи позументах каждый, запылила вдоль вала, и цанг указал пальцем: следуйте за ней.

Когда впереди показались зубцы скал, Дэл, по-видимому, обрел способность говорить. Оказалось, только для того, чтоб ещё раз попытать на цангах или старшине какое-нибудь заклятье – но чары не действовали.