Глава 6. Ещё один человек.

«Владыка, прошу Тебя, пусть Божий человек, Которого Ты посылал к нам, придет опять и научит нас, что нам делать с мальчиком, который должен родиться» (Судей 13:8, Новый русский перевод).

Коля Насреддин как раз работал в НИА РиМ анестезиологом в то время. 6 мая, часов в 9 утра он позвонил мне и сообщил, что у Алины началась родовая деятельность и её увезли кесарить. Я повторил ему свою просьбу посодействовать, что в его силах, чтобы бригада не лила в неё бессмысленно плазму. Коля выразил сомнение, тем более что сама Алина не настаивала ни на чём таком. К тому времени заповедь о воздержании от крови далеко не была для меня пустым звуком, и я переживал. Алина же не думала ни о чём, кроме благополучного исхода дела. Голос Коли звучал, как всегда, бодро и жизнеутверждающе. Что же касалось моей просьбы о крови, то тут его интонация мгновенно криворотила, как это было всегда, когда речь заходила о прикладной религиозности. Точно такая же смена интонации была у него, к примеру, когда Паша Ястребов, склонявшийся к православию, на нашей пьянке 7-го января предложил выпить за Марию, ибо она как-никак родила же Спасителя, а стало быть так или иначе причастна к сегодняшнему собранию. Коля начинал нудно растягивать гласные, как будто уговаривал смешного, дерзкого, глупого дитятю: «Па-а-аш, ну Па-а-аш…» и подхихикивал. А теперь вот я со своей кровью. «И-и-игорь, ну И-игорь».

— Коль, я серьёзно.

— Да я понимаю, что серё-о-озно. И-игорь. Неужели ты думаешь, что я скажу им, а они не вольют?.. А если она от ДВС загнётся? А они не влили. Им-то что будет?

— Коль, я просто прошу, чтобы ты сказал.

— Хорошо, Игорь, скажу.

«Не скажет, гад…»

Через полчаса он позвонил.

— Игорь, поздравляю тебя: ты папа! — смеётся торжественно. — Мальчик здоровый, 3400. Приезжай, проведу, глянешь.

— Спасибо, Коль. Как Алина?

— Всё нормально у неё.

— Что с сахаром?