Проблемой стало то, что мы никак не могли увязать работу в Художественном комбинате с работой над макетами, и нам пришлось уволиться и перейти работать на фабрику сувенирно-подарочных изделий в экспериментальный цех, на должности гравёров шестого разряда. Главный инженер фабрики Лёня Лернер, мой приятель, мог решить вопрос с нашей работой как в Киеве, так и в Москве. Наши зарплаты за время отсутствия на фабрике мы не получали, а отсутствовали мы по две недели каждого месяца работы.
Мы поехали в Москву. На метро добрались до улицы Профсоюзной, 33 и попытались зайти, но, увы, зайти нам не дали, и начались звонки и переговоры. Эта процедура заняла время из-за того, что мы не имели допуска. В конечном счёте нас пустили, но в пропуске была фраза «в сопровождении третьего лица». Наш экземпляр стал ходить из комнаты в комнату, пока не исчез, и потребовалось много времени на то, чтобы его отыскать. Олег предупредил нас, что мы находимся в здании конкурентов и что глядеть нужно в оба. Пришло время покушать, и мы направились в столовую. За нами неустанно следовал милиционер. Мы присели за стол, а он – рядом. Я пригласил его покушать и услышал в ответ:
– Не положено.
– Не хочешь кушать – ходи голодный.
Во второй половине дня мы освободились. До отправления поезда было много времени, и мы втроём отправились бродить по городу.
Нам предстояла тяжёлая физическая работа. В подвале одного из общежитий института мы приступили к обработке привезённой нам архитектурной глины. Её необходимо было довести до состояния пластилина, выложить на полу в границах двадцати четырёх квадратных метров, изготовить кратеры и прочую начинку согласно фотографиям в нужных масштабах, снять гипсовые формы (каждая из них была массой по сорок-пятьдесят килограммов и размером полтора метра на метр) и уже с гипсовых форм, в свою очередь, снять пластмассовые отливки. Вопрос с изготовлением кратеров мы решили очень просто. Фотографии вешали на стену и направляли на них луч прожектора так, чтобы длина тени от прожектора на фото была равна длине тени на глине. Таким образом мы добивались максимальной точности кратера. Лунные камни мы изготавливали из затвердевшей пластмассы, раздробленной в обыкновенной ступе. Дроблёные куски пластмассы просеивались через сито с определённым очком. Решена была и проблема по снятию гипсовой формы с глины путём смазывания растопленным парафином, смешанным с керосином. В дальнейшей работе мы снимали с каждой формы 5 пластмассовых отливок. При заливке к нам то и дело прибегали студенты и жаловались на острый запах пластмассы при её полимеризации. Но чем мы могли им помочь? Ничем, кроме обещаний, что вот-вот закончим работать.
Сорок отливок в масштабе 1:250 и сорок отливок в масштабе 1:500, завёрнутые в специальную плёнку, ждали отправки в Москву, а мы готовились к работам по монтажу, сварке пластмассовых листов и обработке швов. Макет должен был быть монолитным.
Отправили макеты. Оформив командировочные, отправились и мы. Три дня пришлось жить в гостинице в Подлипках (Калининград) под Москвой. Это город, где располагались четыре крупных космических завода Королёва. Приступить к работе мы не могли из-за отсутствия допусков. Никто из нас не собирался оформлять допуск. А я вообще к этому времени был заражён поездкой в Израиль.
Проблему решили точно так же, как в Институте космоса: нас сопровождал милиционер. Но долго это не продлилось, и позднее мы свободно передвигались по заводу, удовлетворяя своё любопытство.
Итак, мы в большом помещении под названием «космическая лаборатория». В одной её части сделана перегородка, за которой мы устанавливали макет на движущейся тележке. В большой комнате установили кабину космонавта, который, пользуясь приборами управления, мог выбрать для космического аппарата место посадки. В этой лаборатории мы впервые встретились с академиком Виноградовым. Нас представили ему. Он пожал нам руки и заметил, что из трёх представленных макетов наш оказался самым лучшим и что он безоговорочно учреждён. К макету подходили, трогали и щупали его, о чём-то говорили. Уходя, академик снова пожал нам руки и пожелал успеха.
Начальник лаборатории Лёня пригласил нас вечером к себе на обед, и, конечно, обед закончился пьянкой. И я, и Костя были прилично выпившие. Нам показали место, где мы смогли прилечь. И, как только мы легли, сразу уснули и проснулись только утром. Это было наше первое знакомство с начальником лаборатории в узком кругу, в домашней обстановке. В дальнейшем я сдружился с Лёней и даже пригласил его однажды погостить у нас в Киеве. Он приехал и был принят нами с большими почестями. Я уделил Лёне максимум внимания, и он остался очень довольным.
Каждый месяц мы приезжали в Москву на две недели, и нам хватало времени и на работу, и на отдых. Мы могли себе позволить делать частые прогулки по Москве, знакомясь с её достопримечательностями. Я любил гулять по широким проспектам города и любоваться красотой архитектуры, как новой, так и старой. Мы посетили ВДНХ и пробыли там целый день, увлечённые любопытством. С помощью Лёни мы побывали на Останкинской телебашне куда попасть было очень трудно. И, конечно же, покушали во вращающемся ресторане, осматривая панораму города.
Как-то мы заговорили с Лёней о посещении стадиона. Хотелось посмотреть матч киевского «Динамо» и московского «Спартака». Лёня убедил нас не идти на стадион и предложил смотреть игру в лаборатории. Мы согласились и не пожалели о том, что не присутствовали на стадионе. На стене лаборатории был спроектирован матч, причём игроки были почти в натуральную величину.
Помню, как однажды Лёня пригласил меня съездить в Астрахань. В том месте, где Волга-матушка впадает в Каспийское море, проживал его родственник – бакенщик. Я очень люблю природу, потому согласился не задумываясь. Получилось так, что, закончив работу, мы с Костей разъехались. Он поехал в Киев, а я с Лёней – в Астрахань. Мы пробыли там три дня и все эти три дня не высыхали. Осетрину я попробовал в разных вариантах, но мне и не снилось, что, уезжая домой, я возьму с собой ведро чёрной икры. Это был совершенно неожиданный для меня подарок. Я получил инструктаж, как её довезти и что сделать, чтобы икра не испортилась.
Каждый наш визит в Москву отмечался работниками лаборатории как праздник, так как мы привозили с собой несколько бутылок украинской горилки с перцем и киевские торты, пользовавшиеся громадным успехом у москвичей. В этот день после работы столы ставили посередине и накрывали тем, что только могли принести, и, конечно, там было привезённое нами. Мы свою водку не пили, желая оставить побольше москвичам.
В тот день, когда мы закончили работы в Подлипках, Лёня вновь пригласил нас к себе и после обеда, отозвав меня в сторону, вручил золотые диоды, из материала которых позднее я заказал себе красивый перстень. Лёня знал о моих намерениях уехать в Израиль, и этот подарок был для меня как память о нашем знакомстве, нашей дружбе и моём пребывании на заводе Королёва в Подлипках, в Подмосковье. Память о этом прекрасном русском парне с открытой душой и очень добрым сердцем осталась во мне по сегодняшний день. Я не забуду его до конца своей жизни.
Закончив работу, ма стали готовиться к переезду в Звёздный Городок, на станцию Циолковскую. Нас ожидала та же работа, но в других условиях, среди других людей. На сей раз – среди военных и космонавтов, о которых ранее мы знали только из телепередач и материалов прессы.
На проходной у нас проверили документы и позвонили коменданту. Спустя двадцать минут за нами приехала машина, она доставила нас в гостиницу «Космос», где мы негласно прописались во время работы в Звёздном Городке. Нам отвели место для работы на сцене офицерского клуба. Двухнедельный период прошёл для нас в изучении обстановки, в наладке инструмента и в общем ознакомлении с городком. Военный городок был для нас, естественно, закрыт, и посмотреть на то, что в нём происходило, нам не посчастливилось, но догадываться мы могли, ибо представление о тренажёре мы имели, даже очень неплохое.
Мы познакомились с комендантом городка полковником Пачаевым, начальником почты, директором военторга, директором гостиницы «Космос» и другими организациями в сфере обслуживания городка. И каждый раз, когда мы ехали в Звёздный, нам для поддержания знакомства приходилось тащить с собой десять киевских тортов, десять бутылок горилки и десять глечиков (глиняных черепков) с запечённой украинской колбасой. Все эти затраты окупали себя сполна после каждого приезда. В ателье пошива я купил отрез на пальто, который в Киеве достать было почти невозможно. В гастрономе мы покупали самые дефицитные продукты, в овощном магазине – любые цитрусовые. На почте звонили без денег и без ограничений. В гостинице за нами были закреплены отдельные номера. Полковник Пачаев разрешил выдать пропуск ещё на двух человек, приехавших вместе с нами. Ну и как можно забыть шеф-повара в ресторане или начальника клуба Дома офицеров? Самым уважаемым для нас был полковник, и он получал двойную порцию привезённых лакомств. Мы не раз пьянствовали в квартире полковника. А первый раз запомнился тем, что мы нашли полковника на полу, скорее, на ворсистом ковре. И, когда мы попытались его поднять, его жена остановила нас и спокойно сказала, что её муж всегда заканчивает пьянки в одной и той же позе.
В Звёздном Городке я приобрёл альбом с фотографиями космонавтов и собрал все их автографы. Самым трудным космонавтом в этом плане оказался получивший звание полковника Попович. Он достаточно брезгливо отнёсся к моей просьбе, и мне пришлось обратиться к Пачаеву.