Я, как обычно, хорошо преуспевал в занятиях. Математика и сопромат были моими любимыми предметами. Помогая многим, я стал популярной личностью как в нашем, так и в двух параллельных классах. Мы частенько собирались и устраивали выпивоны. Наша группа была самой сплочённой. Однажды Лёша Краснов сам завёл со мной разговор и пообещал устроить меня на работу по окончании техникума.

Мои родители получили трёхкомнатную квартиру, и одну комнату они отдали нам. Некоторое время было тихо. Мать смотрела за дочкой, и мы, спокойные, уходили на работу или другие мероприятия. Но долго этому затишью не суждено было быть. Это был чёрный день в моей жизни. Сильный скандал, грязь, крики – всё это привело меня к выводу, что нужно расходиться. Моё дальнейшее присутствие в семье не предвещало ничего хорошего ни мне, ни Майе. Она взяла дочку и ушла к своим родителям.

В 1963 году я окончил техникум. Передо мной открывались новые возможности проявить себя в трудовой деятельности. Я организовал банкет в ресторане «Столичный», куда были приглашены все преподаватели во главе с завучем по фамилии Шинкарь.

Галина Петровна – преподаватель математики – была в меня влюблена, но всё то время, что я жил в семье, никто меня не интересовал. В этот день я был свободен, и Галина сидела рядом со мной. Она была старше меня лет на пять, но выглядела намного моложе своих лет. С ней я провёл весь этот прекрасный выпускной вечер и ночевать остался у неё. Она всё запланировала заранее с твёрдым намерением увидеть меня у себя дома. Это была ночь, проведённая с женщиной, которая несколько лет после развода не знала мужской ласки. Поздним утром я вернулся домой, но никого не застал. Немного отдохнув, я вышел на улицу и направился к друзьям в мастерскую бытового обслуживания. Ян, Яша и Рома играли в карты. Так они частенько проводили свободное время. В карты играть я не любил, но пропустить стаканчик не отказывался. Я купил бутылку, и мы отметили окончание техникума.

Министерство транспорта. Я встретился с Лёшей. Мы говорили о банкете, делились впечатлениями. Лёша заговорил о моём трудоустройстве и позвонил при мне директору 30-го грузового парка, Якубовичу, который обещал дать ответ. Из разговора я понял, что есть для меня место начальника автоколонны в Святошино, что рядом с Академическим городком. Лёша договорился о моей встрече, и утром следующего дня я ждал Николая Иваныча после пятиминутки в приёмной его кабинета. Открылась дверь, вышли несколько человек, а спустя пару минут вышел и директор. Я поздоровался с ним. Он моргнул мне и с улыбкой на лице пригласил в машину.

3-я автоколонна. Огороженная кирпичным забором территория не была заасфальтирована. Вдоль забора стояли старые автомашины. При въезде – будка для охранника и механика. Мы прошли в здание, где находилась Ленинская комната с большим биллиардным столом посередине и складское помещение. Далее было помещение для ремонта машин, столовая и кабинет начальника колонны. Директор представил меня механику и бригадиру мастерской, а также трём слесарям.

– Вот то, что ты получаешь в наследство. Желаю удачи.

Он дал мне руку, но забрать её так быстро не смог. Мы отошли в сторону, и я попросил у директора помощи, ведь без его помощи сделать что-нибудь было просто невозможно. Мы прогуливались по территории, и Николай Иванович, повернувшись ко мне, вдруг сказал:

– Сегал, я хочу, чтобы ты утёр нос начальнику 1-й автоколонны, он же секретарь парторганизации. Скажу тебе по-другому: терпеть не могу этого коммуниста, но убрать не могу, нет причины. Поднимай свою автоколонну. Я тебе помогу. Звони прямо мне. Кроме меня, ты никого не знаешь, понял? Мне Лёша характеризовал тебя как хорошего организатора. Вот и докажи мне, на что ты способен.

Я имел беседы со всеми работниками и ясно представлял картину всего происходящего в колонне. Кроме всего прочего, я тщательно познакомился с каждым работником. Мне необходимо было знать, кто чем дышит. Этот вечер был для меня очень длинным. Я уехал домой поздно вечером. Мне предстояло познакомиться с 96-ю водителями, восемь из которых были на так называемом подхвате, то есть были подменными.

Тридцать процентов автомашин подлежали капитальному ремонту или списанию. Через приятелей я добился и получил восемь нарядов на капремонт ГАЗ-51. Стоящие у забора газики я направил на завод, и они должны были вернуться с металлическими кабинами.

Я задался целью заасфальтировать территорию автоколонны. Мои машины обслуживали дорожностроительное управление, и, поговорив с начальником дорожного участка, я получил добро. Поговорил я и с директором, и он тоже одобрил мою идею. Экскаватор электромонтажного управления выкопал при въезде смотровую яму, и мы своими силами забетонировали её. Дорожники работали на территории Академгородка, и создались благоприятные условия для укладки асфальта в автоколонне. Прошло две недели, и за два дня территория автоколонны покрылась асфальтом.

Над смотровой ямой сделали сварную конструкцию и покрыли её шифером. Было приятно смотреть на обновлённую картину колонны. На стенах забора были написаны краской номера машин, и каждая машина имела своё место для стоянки. Проверка машин при возвращении с работы дала возможность контролировать водителей и техническое состояние транспорта.

С прибытием восьми капитально отремонтированных машин начались недовольства среди водителей. На общем собрании все распри были устранены. Я отобрал водителей и предупредил всех недовольных:

– Если вам не нравится, можете уходить. Мне нужен коллектив, который верит мне. Мне нужна ваша помощь, а не споры и ругань. Помогите мне, и я помогу вам.

Запустив в дело все свои связи, я получил ещё девять нарядов. Это были ещё девять капитально отремонтированных автомашин. Мне удалось приобрести четыре кабины, две из них – для лесовозов, приносящих большие доходы. Слесари своими силами установили кабины вместо старых, деревянных, которые рассыпались. План стал выполняться намного лучше и достиг стабильности. Я взял на работу ещё несколько молодых водителей, только что окончивших автошколу.

Мне позвонил директор и сообщил, что в мою колонну распределено десять новых самосвалов ГАЗ-93. Водители для этих машин были готовы и отправлены в командировку на Горьковский автозавод. Они должны были пригнать машины своим ходом. Работа самосвалов давала большие прибыли. Правда, планы эти были в большинстве своём дутые, но всё-таки планы. Винить тут было некого, кроме самой власти и её продуманной социалистической системы хозяйства. Принцип работы был таковым, что, если заказчик не обеспечит машину планом, значит, он не нуждается в ней, и тогда он не получает автотранспорт. Это плохо, и заказчик «рисует» в путевом листе дутый план. Вот теперь довольны и водитель, и гараж. Но и это не всё. Ведь водитель сделал километраж намного меньше, чем нарисовал заказчик, и теперь водителю приходится делать отверстие в спидометре и специальным стальным прутом накручивать километраж. Нет-нет, и это не всё. Накрутив спидометр, водитель обнаруживает у себя большое количество лишнего горючего и моторного масла. Но он не теряется и по возможности продаёт бензин, а в худшем случае или выливает его в песок, или, если пользуется заправочными талонами, выбрасывает их так, чтобы никто не видел. Системой этой был охвачен весь грузовой транспорт Страны Советов. Единственный орган, который как-то противился этой системе, – это ОБХСС, но с ним можно было договориться, ибо ему это нужно было только для того, чтобы поставить птичку и показать, что они работают, а не дармоедничают. Закончить рассказ о системе, с которой я столкнулся, было бы несправедливо, так как цепочка преступлений имеет своё продолжение. Итак, водитель накрутил километраж, выбросил или слил бензин. А как теперь быть с пробегом транспорта? Как быть с пробегом покрышек и двигателями? И тут был найден выход из положения. За сверхпробег на машину наносят звёздочки, а водитель получает премии и становится передовым водителем. Начальник снабжения получает через отдел эксплуатации данные и, соответственно, заказывает запчасти, которые, как правило, уходили налево за наличные, а числились списанными. Вот таким был заколдованный круг госсистемы, где мне пришлось работать и учиться тому, как в этом кругу жить.

На площади Победы начали строить универмаг «Украина». Мои машины работали на вывозке грунта из котлована. Прошло немало времени, прежде чем заявились представители ОБХСС. Они интересовались несколькими водителями самосвалов. Тех не было в колонне, и я затеял с ними разговор. Выяснилось, что самосвалы вывезли в два раза больше грунта, чем его было реально. Дело, конечно, закрыли, ибо если сажать кого-то в тюрьму, то сажать нужно было всех подряд вместе с самой социалистической системой. Всё продолжилось без каких-либо изменений.

3-я колонна стала отмечаться на собраниях. Самые лучшие показатели в рационализации были в моей колонне. Своими силами мы изготовили самосвал для уборки снега из обыкновенной бортовой машины. Опрокидывающее устройство сделали из старых покрышек, герметично соединённых между собой. Нижняя часть подушки крепилась к раме, а верхняя – к кузову. Поступающий в диафрагму выхлопной газ надувал её, и таким образом происходил свал снега. Сторону свала можно было менять в зависимости от необходимости.

Десять новых машин должны были вытеснить десять старых, но я решил не списывать их, а продлить им жизнь, отправив на капитальный ремонт. Транспорт в те годы был в дефиците, и мне совсем не помешало бы увеличить число машин. Свои мысли я доложил директору, и тот одобрил их. Моё заключение директор отправил в трест, и в тресте тоже одобрили мою инициативу.