Уже поздно.
Уже поздно, и я должна была бы спать, игнорируя этого парня, который утверждает, что курит только в состоянии стресса, и говорит с южным акцентом, когда расстроен. Но я этого не делаю. Я участвую в разговорах, которые он заводит, и даже помогаю поддерживать их, заинтригованная каждой глупой историей, которую он разглашает, и каждым не относящимся к делу, но шокирующим мнением, которым он делится.
Уже поздно, так что я виню в этом свой личный интерес и усталость. Это влияет на мои когнитивные способности и заставляет меня вести себя необычно. И если это недостаточно веское оправдание, тогда давайте предположим, что я ускоряю свою скуку. Чем быстрее это произойдет, тем лучше. Потому что эти руки сейчас выглядят очень хорошо, и попроси он обнять его, я не думаю, что стала бы сопротивляться.
— У тебя ведь нет отношений, верно? — спрашивает Резерфорд, поглаживая спящую Рэйвен. Моя кошка мурлычет во сне и расправляет лапы.
— Почему? Тебе не нравится быть второстепенной фигурой?
Он корчит гримасу и принимает серьезный вид.
— Тебе не следует шутить об измене. Ты должна знать, насколько это серьезно.
— Но я на самом деле не знаю, — говорю я невозмутимо.
Он замирает, быстро моргая.
Я быстро уточняю, чтобы развеять любые заблуждения:
— У меня никогда не было серьезных отношений, чтобы изменять. Так что, да, я могу знать, что измена — это серьезно и неправильно, но на самом деле я не понимаю, знаю ли, какого это на самом деле. Понимаешь?
Он прикрывает рот рукой, в его глазах светится недоверие.
— Никогда? У тебя никогда не было отношений?
Я качаю головой.
— Никогда, — одними губами произношу я, отражая выражение его лица с притворным ужасом. Некоторое время он остается ошеломленным. Я немного прихожу в себя. Всегда приятно лишить парня дара речи.
— А как насчет тебя?
— А как насчет меня?
— У тебя когда-нибудь были отношения? — Он похож на парня, у которого к концу обеда в первый день средней школы было три подружки.
Он откидывает голову назад и смеется.