— Как ты потерял свою девственность?

Сегодня вечером мы узнаем друг о друге все. Всего на одну ночь. Исключение из моих правил. Завтра утром он уйдет, и я вернусь к обычной жизни. Я возьму свое руководство и поклянусь снова придерживаться его рекомендаций. Но сегодня вечером я буду девиантом. Опущенные веки Резерфорда распахиваются.

— Что за… вау. — Я задала явно нелицеприятный вопрос. — Господи, я этого не ожидал.

— Я могу сказать первой, если тебе неудобно.

— Пожалуйста.

— Ладно, хорошо, — начинаю я, вставая, чтобы включить прикроватную лампу и прислониться к каркасу кровати. — Мне было четырнадцать, его родителей не было дома, и мы не ожидали, что они вернутся до полуночи. Мы смотрели «Шрека навсегда» и… да. Это было что-то вроде: «бам-бам, спасибо, мэм».

— Шрек? — он упирается. — Твой первый раз случился под «Шрека»?

Я морщусь.

— Он не столько случился, сколько промелькнул.

— Даже так… Шрек? Этот фильм следует смотреть с предельным вниманием.

— О, поверь мне, я была внимательна. У меня не было причин не обращать пристального внимания.

— Настолько плохо, да? — Он ерзает, чтобы снова сесть прямо.

— Это произошло слишком быстро, чтобы быть плохим.

— Уф. — Резерфорд сочувственно похлопывает меня по колену.

— В этом нет ничего особенного. Подобное случается. Но как насчет тебя? — Я облизываю губы, пробуя ягодный вкус моего ночного бальзама. — Когда ты потерял свою девственность?

— Это произошло в кузове моего грузовика. Мы с моей школьной подружкой любовались звездами, когда она сказала, что хочет заняться сексом. Это было чертовски неловко, и я продержался недолго, но уверен, что был не так быстр, как твой парень.

— О, поверь мне. Никто не может быть так же плох, как Дэррил. — Даже после первого раза это было ужасно и быстро. Только после Ника мои сексуальные контакты стали по-настоящему приятными, и именно Джамал пробудил некоторые из моих более… уникальных предпочтений.

Наш разговор проходит на разные темы, поскольку мы быстро переключаемся с одной темы на другую. Это глупое дерьмо, то, о чем мы говорим. Время убегает без малейшего предупреждения. Я с трудом осознаю, насколько мне это нравится, пока мы лениво не растягиваемся поверх одеяла, хихикая над шуткой, которую он устроил над своим соседом по комнате. Именно тогда я понимаю, что Рэйвен перешла от безделья рядом со мной к сидению у него на коленях.

Я чувствую себя преданной, пусть даже в моем сердце что-то трепещет.

У Резерфорда на спине мозаика татуировок. Все видимое пространство отделано обугленным черным никелем. Там едва ли найдется участок кожи, который не был бы отмечен, и я сбита с толку тем, что только сейчас заметила, насколько замысловато и красиво это произведение искусства.