По данным 2017 года в материковом Китае жили почти 1,4 млрд человек. То есть каждый пятый житель Земли – китаец, что иногда рождает массу шуток. Одну мне рассказал сотрудник МИДа Ирландии. В этой стране с активно верующим католическим населением разводы разрешили не так давно, аборты запрещены, а использование противозачаточных средств не поощряется – в результате население прирастает. Так что ирландцы советуют друг другу остановиться на четырех детях: вдруг пятый родится китайцем?
В самом Китае такую шутку вряд ли кто поймет: до 2015 года государство настоятельно рекомендовало ограничиться одним. Правда, сразу стоит оговориться и сказать, что называть политику ограничения рождаемости «одна семья – один ребенок» не совсем верно. Например, в сельской местности через несколько лет после рождения первенца, если это девочка, разрешали «попробовать еще». Китайская специфика: крестьяне предпочитают мальчиков, а государство проводит активную разъяснительную работу, убеждая, что мальчики и девочки – одинаково хороши. Странно? Только на первый взгляд, да и то человеку, не знакомому с традициями и культурой древнего народа.
Пенсионная система до сих пор в стадии становления, а до отдаленных сельских районов и вовсе не добралась. И традиции, и китайское законодательство требуют, чтобы подросшие дети обеспечивали родителей материально. А кто больше зарабатывает, кто лучше работает в поле, кто более вынослив, кто, наконец, не отвлекается на вынашивание и рождение детей? Правильно: мальчики. Сельские жители уверены, что девочка не поможет семье разбогатеть. Но, как выяснилось, это не всегда так, а в арсенале местных органов власти оказалось много нетрадиционных способов убеждения.
Крестьянин Сунь Фупин из провинции Цзилинь не мог скрыть глубокого разочарования, узнав, что у него родилась дочка, даже подходить к младенцу не хотел. Год страдал он от такой вопиющей несправедливости небес. Но только до тех пор, пока местные власти не помогли построить теплицу для выращивания овощей, что увеличило доход семьи в несколько раз. Сегодня Сунь говорит:
«Теперь я уже не мечтаю о сыне, да и вообще – какая разница, мальчик или девочка?». Так что материальный стимул – хороший аргумент. Местное правительство потратило более 24 млн долларов на убеждение крестьян. Результаты не заставили ждать: за двадцать лет население провинции сократилось на 10 млн человек.
Сто лет назад нежеланных новорожденных девочек могли сбросить со скалы или убить другим подходящим способом. Конечно, в век современных технологий никто не станет убивать увидевшего свет младенца. А потому до самого недавнего времени весьма распространенной была практика, когда аборты делали по половому признаку. Врач на УЗИ говорит будущей мамаше: «У вас девочка». Вместо того чтобы радоваться – бантики, куклы, послушание, всегда с мамой – женщина шла прямиком на аборт в надежде потом родить мальчика. Результат таких предпочтений сегодня налицо – мужчин в Китае на 50 млн больше, чем женщин. И потому государство запретило врачам сообщать родителям пол будущего ребенка. Если врач все же скажет женщине об этом, то будет уволен. Если его поймают дважды, то аннулируют лицензию. Правда, практика – уже нелегальная – продолжается. А за риск, как известно, нужно платить.
В провинции Чжэцзян врач по имени Ши организовал серьезный бизнес – каждая пациентка платила 40–120 долларов. Как узнала об этом местная комиссия по планированию семьи? Там тоже есть аналитики, а потому это вопрос подсчета, основанного на знании определенных закономерностей, – в общем, заметили, что мальчиков рождается непропорционально много. Да и одна счастливая мамаша, которой сообщили: «У вас мальчик!», с удивлением спросила (почти как у нас в анекдоте): «А кто ж еще?». В общем, доктора на десять дней задержали, аппарат УЗИ конфисковали. Но, как известно, спрос рождает предложение, и в газетах то и дело появляется информация о задержании «банды нелегальных узистов». В общем, нужны более убедительные аргументы, чем призывы к сознательности, что и демонстрируют власти провинции Цзилинь.
Справедливости ради нужно отметить, что все эти ограничения распространяются, прежде всего, на представителей основной национальности – ханьцев. Вы ведь наверняка помните, что национальности «китаец» на самом деле не существует? Китаец – это гражданство, как когда-то советский народ: «единая общность». Во времена СССР мы гордились тем, что на территории нашей страны живет более ста национальностей. Это потом нам всем предложили расселиться по «национальным квартирам». В Китае квартира по-прежнему коммунальная, и живет здесь 56 народов. Больше всего представителей национальности хань, почти 92 %. Далее идут чжуаны, маньчжуры, хуэйцы, мяо, уйгуры и остальные. Среди этих остальных есть таджики, узбеки, казахи и даже русские. Причем если китайских русских по официальным данным всего 13500 человек, то другие нацменьшинства могли бы составить население небольшой европейской страны: например, монголов почти 6 млн, тибетцев – более 6 млн, а чжуанов так и вовсе почти 17 млн. Все они могут иметь двоих-троих детей, а представителей самых маленьких народностей, таких как лхоба (2300 человек), гаошань (2900 человек), хэчжэнь (4300 человек), и вовсе никто не ограничивает: сколько хотите, столько и рожайте. Национальная политика.
Официальная семейная политика государства – поздние браки, поздние роды. Матерей-одиночек в классическом смысле нет и быть не должно: незамужняя женщина не получит разрешение на рождение ребенка. А без этого беременность – не самая простая задача: не поставят на учет, не будут проводить обычные в таких случаях медицинские процедуры. Чаще всего путь для невзначай забеременевшей женщины один – аборт. Самый, кстати говоря, распространенный в Китае способ планирования семьи: по местным данным, им пользуется почти половина всех женщин. На втором месте женская стерилизация. Может быть, вам будет интересно узнать, что половина всех мужчин мира, сделавших операцию вазэктомии (мужская стерилизация), живет в Китае – около 20 млн человек.
Кто-то любопытный может спросить: а как же старые проверенные презервативы? Не волнуйтесь: более 200 млн супружеских пар пользуются ими. Каждый год государство тратит не менее 36 млн долларов на их бесплатную раздачу. Но, как мы с вами знаем, в стране запрещено рекламировать все, что относится к сексу, а потому неудивительно, что используют их в Китае меньше, чем в других странах.
После прошедшей в 1995 году в Пекине Всемирной женской конференции ситуация в области планирования семьи стала меняться. До того основной целью было снижение рождаемости, зачастую любой ценой. Как известно, благими намерениями выстлана дорога в ад, у каждой медали две стороны, а прогресс никогда не бывает без жертв. И планирование семьи – не исключение.
Вот история девочки Цзи Хуаншэнь, маленького розового комочка, которая так боролась за свою жизнь, что о ней узнали не только в Китае, но и далеко за его границами. Может, лучше бы ей никогда и не ведать этой славы, но имя, которое переводится как «возвращенная к жизни журналистами», всегда напомнит.
Чжан Чуньхун, жительница одного из пригородов Харбина, была на 35-й неделе беременности, что намного больше определенного государством 24-недельного потолка для проведения аборта. Тем не менее она была насильно доставлена в больницу, где длинной иглой в матку ввели раствор, от которого плод непременно должен был погибнуть. Чжан – «закоренелая преступница»: у нее трое детей, а тут – четвертый. В свое оправдание она говорила лишь, что даже и не знала о беременности, пока не услышала, как плод шевелится в утробе. Но объяснения не помогли, как, впрочем, не помогла и игла: ребенок выжил. После родов медсестры не отдали девочку родителям. Отцу, Чжай Чжичэну, только позволили взглянуть на нее краем глаза и сразу унесли, сказав позже, что она умерла. Грустно бредя домой, Чжан и Чжай не знали, что маленькая девочка продолжает бороться за жизнь несмотря на то, что директор роддома Юань Инхуа приказала «заморить ее голодом или заморозить», оставив на балконе – это был конец апреля, но даже в это время температура в Харбине зачастую не поднимается выше нуля.
Через два часа беспрерывного детского плача сердце медсестры Лин Чжихун не выдержало, и она внесла девочку в помещение. Так началось спасение: невзирая на угрозу увольнения, пораженные огромной волей к жизни, живущей в маленьком беззащитном тельце, медсестры и врачи кормили девочку и ухаживали за ней. Скандал разразился через две недели, когда один из врачей, не выдержав, рассказал историю знакомому тележурналисту. Потом об этом поведали пять газет. Еще через пару дней девочку вернули родителям. Мама Чжан вспоминает: «Я была в шоке, не знала, что и думать. Только что она была жива, и тут мне сказали, что ее больше нет. А теперь я снова ее обрела. Она такая истощенная, весит всего 1 кг, больше похожа на мышку, чем на ребенка. Я прижимала ее к себе и плакала – и так несколько дней». «Без журналистов она бы умерла», – добавляет папа Чжай, объясняя странное имя, данное чудом выжившей девочке.
История, конечно, страшная, но многие утверждают, что она не исключение. Новорожденный мальчик из города Ухань провинции Хубэй оказался не таким живучим и умер в результате, как было официально заявлено, «нарушения законодательства со стороны работников комиссии по планированию семьи». И это, к сожалению, не единичные случаи. Справедливости ради нужно сказать, что абсолютное большинство китайцев поддерживало проводимую государством политику ограничения рождаемости, рассматривая случаи, подобные описанным выше, как издержки, а чаще всего – как нарушения со стороны отдельных должностных лиц. После того как история Цзи Хуаншэнь стала известна, директор роддома была уволена.
Около 200 000 младенцев ежегодно рождаются нездоровыми, многие из них остаются инвалидами. Нездоровый ребенок, а тем более инвалид – всегда и горе в семье, и тяжелое бремя. Для китайских родителей это могло бы оказаться еще большей трагедией, если бы государство не предусмотрело этот нюанс в своей политике. Если ребенок оказался нетрудоспособным и очевидно, что в будущем он не сможет иметь самостоятельный заработок (помните о том, что дети должны содержать родителей?), то семья может получить разрешение на рождение второго ребенка. Когда в мае 2008 года в провинции Сычуань произошло страшное землетрясение, унесшее жизни почти 70 тысяч человек, на него отреагировали и комитеты по планированию рождаемости: каждая мать, потерявшая ребенка, оперативно (что в такой забюрократизированной стране, как Китай, бывает не всегда) получила все необходимые документы, разрешавшие новую беременность. И о «детях землетрясения» потом долго еще писали в газетах.
Заместитель начальника Государственного комитета по плановому деторождению Ван Гаоцян заявил, что благодаря проведению этой политики рождение детей «сокращено на 338 млн, что сэкономило государству и семьям 894 млрд долларов».
Но в 2015 году произошло то, чего многие китайцы так долго ждали: теперь каждой семье разрешено иметь двоих детей. Причина послабления – прагматическая: население Китая стремительно стареет. По прогнозам, к 2050 году половина населения страны будет старше 60 лет. В результате нововведений в 2016 году в Китае родилось на 11,5 % (18,5 млн) детей больше, чем за год до этого, причем 45 % новорожденных были вторым ребенком в семье. Но праздновать победу еще рано: увеличение оказалось куда меньше, чем ожидала Комиссия по планированию рождаемости. Годы пропаганды «достаточно одного» сыграли свою роль, и сегодня уровень рождаемости в Китае – самый низкий в мире: 1,57 ребенка на женщину (на 2015 год).
Кто хочет быть богом?
Мои самые удивительные китайские наблюдения связаны с пожилыми людьми. Для того чтобы понять, что я имею в виду, нужно выйти на улицу рано утром – часов в шесть – и посмотреть, кто, собравшись в большие группы, занимается гимнастикой или танцует с веерами. Молодых здесь почти не встретишь: то ли спят долго, то ли на работу собираются, то ли есть у них дела поважнее. А бабушки и дедушки самозабвенно взмахивают мечами, потрясают веерами под громкие звуки барабана и тарелок – и совершенно очевидно получают от этого удовольствие. Причем удовольствие это утренними коллективными упражнениями не ограничивается, а растягивается на весь день и достигает нового пика танцевальным вечером. Если пройти по Пекину в сумерках, то и дело услышишь шипящий звук магнитофона, а в некоторых местах – и знакомые звуки барабана и тарелок: настало время танцевать. Те же немолодые люди парами или поодиночке с большим воодушевлением выполняют нехитрые танцевальные движения. Молодых среди них единицы. Ни местная партийная организация, ни даже соседский комитет не имеют к этим мероприятиям никакого отношения: инициатива, что называется, исходит от народных масс.