К сожалению, в последние столетия китайской истории секс из обсуждаемой темы превратился в запретную. До недавних пор сексуальное воспитание в стране ограничивалось единичными брошюрами, в которых лучшими средствами борьбы с соблазнами объявлялись «воздержание и правильное политическое мышление». Вплоть до настоящего времени в Китае и странах Юго-Восточной Азии с преобладающим китайским населением, например, в Сингапуре, эротика практически запрещена или, по меньшей мере, не является частью публичной жизни.
Моя знакомая Ли Мэйфэй, вспоминая о полученном сексуальном образовании, говорит: «Все, что я помню, – документальный фильм о необходимости соблюдать личную гигиену. Он заканчивался сценой, когда мужчина мыл ноги! Теперь-то я знаю, что дети рождаются вовсе не от этого». Но Мэйфэй – дама современная, живет в столице, работает в художественной галерее и ведет богемный образ жизни. В китайской деревне, где проживает половина населения страны, ситуация совершенно иная. Вот случай из практики знакомой студентки медицинского института. Приходит на прием к гинекологу молодая женщина. Три года назад она вышла замуж и переехала из деревни в Пекин. У нее проблема: не беременеет. На вопрос, какие меры семья предпринимает, чтобы долгожданная беременность наступила, следует ответ:
Что называется, и смех и грех.
Как рано должно начинаться сексуальное воспитание – другой активно обсуждаемый вопрос. Многие утверждают, что начинать нужно уже в детском саду и для начала хотя бы сделать раздельными туалеты для мальчиков и девочек. В Гонконге, на Тайване и в Японии, например, сексуальное воспитание начинается с раннего возраста и продолжается практически до окончания университета. На Тайване соответствующие уроки в детском саду называются «Узнай самого себя»: с помощью игр и рисунков детям рассказывают, как устроено их тело и какие различия существуют между мальчиками и девочками.
Сегодня занятия по сексуальному воспитанию введены во многих учебных заведениях, чему немало поспособствовал как-то приключившийся в Пекине скандал на выставке работ Пабло Пикассо «Черно-белые образы». Устроителей всерьез встревожили некоторые отзывы: «Пикассо – сексуальный маньяк», «Он неприличен», причем, судя по почерку, эти замечания принадлежали детям. Причина оказалась проста: среди 160 работ некоторые были изображениями обнаженных женщин. Это наших или западных детей таким трудно удивить, а вот в Китае вообще практически не встретишь изображений обнаженной женской натуры, и любая подобная картина считается непристойной. Родители уводили своих пяти— и восьмилетних детей с выставки, чтобы она не повлияла на них пагубно. Бедный Пикассо.
А ведь сексуальное образование – понятие в Китае отнюдь не новое. Еще во времена династии Восточная Хань (15–220) детям из богатых семей нанимали специальных учительниц, а семьи с не очень высоким достатком отправляли своих созревших ребят в ближайшие веселые заведения. К первым сексуальным опытам готовили и принцев, и будущего императора – для этого в одном из помещений Запретного города находятся статуэтки веселых Будд в разнообразных и, нужно отметить, весьма откровенных позах. Сегодня во избежание щекотливых вопросов и ситуаций их прикрывают желтой тканью: времена изменились.
Учитывая государственную позицию в отношении секса, нет ничего странного в том, что официально такого явления, как проституция, в Китае не существует, хотя каждый живущий здесь иностранец знает, что на самом деле это не так. Основатель музея секс-культуры Лю Далинь утверждает, что проституция существовала в стране испокон веков, о чем свидетельствуют экспонаты его музея: например, специальная кровать из старого борделя, украшенная фривольными резными скульптурами, – таким образом клиент мог выбирать наиболее подходящую ему позу. Для некоторых позиций делали даже специальную мебель. Правда, и борьба с проституцией велась всегда, об этом напоминают деревянные палки для наказаний. О серьезном отношении к древнейшему ремеслу свидетельствует и наличие святого покровителя проституток Лу Дунбиня.
В современном же Китае каждый восьмой мужчина в возрасте до 35 лет хотя бы раз в жизни посещал бордель, а в возрастной группе 25–29 лет эта цифра еще выше: один из шести.
Исследования показывают: вероятность того, что услугами проституток воспользуются крупные менеджеры или владельцы собственного бизнеса, в 10 раз выше, чем у простых рабочих, и в 22 раза выше, чем у крестьян. Утверждают, что ночи с продажной женщиной – такая же неотъемлемая часть жизни преуспевающего бизнесмена, как офис, машина и компьютер. Некоторые бизнесмены полагают общение с проституткой или наличие постоянной любовницы признаком состоятельности и успеха в бизнесе. Иногда девушки становятся подарком в честь удачной сделки.
И не забывайте про гомосексуалистов. По последним данным, их в Китае до 70 млн – вероятно, самое большое количество в одной отдельно взятой стране. Отношение к ним в некотором смысле может служить индикатором того, насколько толерантно общество относится и к сексу, и к его нетрадиционным проявлениям. В КНР гомосексуализм никогда не считался преступлением, по крайней мере, статьи такой в уголовном кодексе (в отличие от СССР) не было. Правда, часто их судили за «хулиганство» и под некоторыми другими предлогами. Но после судебной реформы 1997 эта практика забыта. Наиболее ощутимый прорыв произошел в апреле 2001 года, когда Китайская психиатрическая ассоциация исключила гомосексуализм из списка заболеваний, требующих принудительного лечения. И если раньше гомосексуализм классифицировался психиатрами как «извращение», то сейчас он считается «кризисом самоидентификации».
Вот и думай теперь: есть секс в Китае, нет секса в Китае, а при всех сдерживающих усилиях ежегодно китайцев становится на 13 млн больше – больше, чем все население Беларуси, однако.
Одна семья – один ребенок
Идля Беларуси, и для Китая вопрос прироста населения – головная боль. Только болит голова по-разному: мы думаем, как сделать так, чтобы наши женщины больше рожали и население родной Беларуси увеличивалось, а в Китае делают все возможное, чтобы убедить женщин рожать как можно меньше, и мечтают о том времени, когда население начнет уменьшаться. По прогнозам, это произойдет не раньше середины столетия, а до того времени китайцев будет становиться все больше. Ожидается, что пиком станет цифра 1,6 млрд человек, и это без зарубежных китайцев, Гонконга, Макао и Тайваня – только материковая часть страны.
У нас, чтобы объяснить падение рождаемости, принято ссылаться на экономические условия. Как сказал мой одноклассник: «Второй ребенок – показатель благосостояния». Наверное, он прав: если взять тридцать моих одноклассников, то тех, у кого двое детей, можно пересчитать по пальцам. Правда, некоторые все же принимают решение о втором ребенке, не считаясь с экономическими расчетами, – из любви к детям и уверенности, что «один ребенок – всегда эгоист». Не стану оспаривать положение об эгоизме, но как единственный ребенок своих родителей могу заверить: я всегда мечтала о братике или сестричке. Самое интересное, что с годами это желание не уменьшилось, а стало только сильнее. Я часто думаю: ах, был бы у мамы второй ребенок, насколько спокойнее мне бы жилось вдали от родного дома! Эгоизм чистой воды, между прочим.
Как бы там ни было, случай Китая подтверждает: решая завести ребенка, пары далеко не всегда принимают в расчет экономические причины. В год образования КНР (1949) население страны составляло около 542 млн человек, через двадцать лет оно увеличилось на 265 млн. А ведь условия жизни не улучшились, скорее, наоборот: в деревне – обнищание, а в городах – «Большой скачок» и Культурная революция. Но китайцы неуклонно выполняли завет Мао Цзэдуна: «Больше людей – сильнее страна». И ведь не поспоришь.
Однако уже в 1970-х годах правительство столкнулось с серьезной проблемой: при неконтролируемой рождаемости и существовавшем тогда уровне экономики стране грозил голод. Прибавьте серьезную нехватку воды: на душу населения здесь приходится лишь четверть того, что считается нормой в остальном мире. В этом Китай и засушливой Африке фору дать может. Поэтому в 1978 году была начата политика ограничения рождаемости.
Относиться к ней можно по-разному. С одной стороны, это яркий пример нарушения прав человека, о чем не устают повторять практически все международные правозащитные организации. С другой – объективная необходимость как для самой страны, так и для всего мира. В Индии, например, где население тоже перевалило за миллиард, пытаются проводить ту же политику. Но давайте смотреть правде в глаза: повторить китайский эксперимент в демократической (а Индию ведь часто называют «самой большой демократией мира») стране вряд ли удастся. Ведь действовать придется увещеваниями и призывами, а они далеко не всегда дают результат.