Кстати, Джон Хедгер добрался из Лиссабона, куда перегнал приз, вместе с Робертом Эшли на линейном семидесятичетырехпушечном корабле «Колосс». Подозреваю, что до этого он считал службу на корвете слишком тяжелой или недостаточно престижной. Что было на линкоре, не знаю, но прибыл мичман с синяком под левым глазом и желанием служить на корвете вплоть до получения лейтенантского чина. Роберт Эшли, прошедший курс салаги на «Бедфорде», вернулся небитым.
Хотя корвет, скорее всего, в перестрелке участвовать не будет, на нем все равно шла подготовка к бою, как у взрослых: на батарейных палубах убрали все временные переборки и сундучки, чтобы ничто не мешало перемещениям комендоров; палубы возле пушек, где они покрашены в красный цвет, посыпали песком, чтобы не поскользнуться на лужах крови, которые могут там появиться; из трюма принесли ядра, мешочки с картечью, картузы с порохом и ведра со смесью воды и уксуса, чтобы банить пушки; в кок-пите организовали операционную, приготовили бинты и хирургический инструмент, который, как по мне, больше напоминал столярный; на главной палубе тоже насыпали песка возле погонных пушек и на шканцах; вдоль бортов натянули противоабордажные сетки; офицеры надели шелковое белье, которое щепки не пробивают, а вдавливают в рану, благодаря чему их легче удалять; матросы оделись в чистое, у кого было; шлюпки и катера спустили за борт и взяли на буксир, чтобы не пострадали во время перестрелки, а в случае гибели корабля на них переберутся уцелевшие. Все делалось основательно и неторопливо. Чем хорош морской бой — есть время на подготовку.
После того, как корабли английского флота образовали линию, направленную на юг, адмирал Джервис повел ее в разрыв между испанскими отрядами и поднял в одиннадцать часов двенадцать минут сигнал «Вступить в бой». В одиннадцать тридцать — «Адмирал намерен пройти сквозь порядки противника».
Вот так мы и шли почти час. Этот час многим показался слишком продолжительным. Чем плох морской бой — ожидание выматывает сильнее, чем само мероприятие, в котором время сжимается во столько же раз, во сколько растягивалось перед ним. Я был спокоен. Во-первых, сказывался опыт участия во многих боях, морских и не только. Во-вторых, корвет участвовать в сражении не будет, не та весовая категория. Мы будем зрителями. В-третьих, у меня, в отличие от остальных, в случае ранения есть шанс уйти в будущее и там моментально выздороветь. Правда, я не знал, что будет, если меня убьют. Наверное, ничего хорошего или просто ничего.
В половине первого «Каллоден» первым прошел между испанскими отрядами, сделал поворот оверштаг и погнался за большим, намереваясь зайти с подветра. Когда настигнет замыкающий вражеский корабль, согласно инструкции, разработанной адмиралом Ричардом Хау, вступит с ним в бой. Мателот девяностопушечный «Бленхейм» обойдет «Каллодена» и вступит в бой со следующим вражеским кораблем и так далее. Второй испанский отряд пытался прорезать нашу линию, даже повредил «Колосса», сбил фока-рей и фор-марса-рей, из-за чего тому пришлось поворачивать фордевинд, чтобы уйти с пути мателота, но на этом успехи врага и закончились. Английские корабли один за другим заходили в просвет между испанскими отрядами, стреляя во врага с двух бортов, и делали поворот оверштаг, отправляясь догонять больший.
В тринадцать ноль пять адмирал поднял сигнал номер сорок один «Кораблям занять нужное для совместной поддержки место и вступить в бой с противником по мере сближения с ним на последовательном повороте». В это время корвет «Хороший гражданин» находился внутри дуги, образованной английскими кораблями. Слева от нас был авангард, сзади — центр, а справа — арьергард. Мы репетовали сигнал. Он давал право капитанам линейных кораблей действовать по обстановке, но в пределах инструкций, самой главной из которых было держаться в линии баталии.
Нельсон, корабль которого «Капитан» шел третьим с конца, понял этот сигнал по-своему. Противник находился у него примерно на траверзе правого борта. Если бы «Капитан» проследовал, удаляясь от большого испанского отряда, до разрыва между отрядами, сделал поворот оверштаг и погнался за врагом, то успел бы только к шапочному разбору. А как же слава, награды и почести?! Да плевать ему на приказы адмирала Джервиса! «Капитан» делает поворот фордевинд, который легче и быстрее, проходит между своим мателотом «Диадемой» и замыкающим «Отличником», которому приходится завалиться под ветер, чтобы избежать столкновения, и устремляется к «Святой Троице» — трехдечному статридцатипушечному флагману испанцев. Даже если не победит, все равно прославится. В английском флоте есть твердая и подтвержденная опытом уверенность, что испанцы плохие моряки и совсем уж скверные вояки, а у французов боевой дух чуть выше, но, как моряки, деградируют стремительнее. Так что Нельсон рисковал не сильно.
В тринадцать тридцать «Каллоден» открыл огонь по замыкающему испанскому кораблю большей группы. Минут через десять вступил в бой «Капитан». Затем подключились «Бленхейм», «Принц Георг» и другие. Клубы черного дыма заволокли оба флота. Адмирал Джервис опять разделил свой флот на две колонны и повел вторую так, чтобы зайти с наветра и взять арьергард испанского флота в два огня.
Корвет «Хороший гражданин» остался не у дел. Следовать за адмиралом, оставаясь у него под ветром, я не мог, потому что оказался бы между ним и испанцами. Поэтому остался с подветренной стороны у всех сражающихся кораблей. Собирался совершить подвиг, если бы меньший испанский отряд пошел в наступление. У этого отряда был великолепный шанс зайти с подветра к нашей первой колонне и поставить ее в два огня. Тогда бы получился слоеный пирог, и англичане могли бы стать в нем начинкой. Этого не случилось, поэтому экипажу «Хорошего гражданина» предстояло ждать и приходить на помощь вышедшему из сражения или тонущему английскому кораблю. Первых надо будет отбуксировать подальше, а со вторых снять экипаж. Стоя на шканцах вместе с лейтенантами Джеймсом Фаирфаксом, Хьюго Этоу и Томасом Хигсом и мичманом Робертом Эшли, я наблюдал за сражением. Не поверите, но со стороны это зрелище кажется довольно скучным. Ветер был слабый, дым рассеивался медленно, поэтому вскоре даже верхушки мачт были не видны. Наши не вываливались из линии — значит, пока не проигрываем.
Примерно без четверти три в хвосте испанского отряда прекратили стрелять, дым расселся, и я увидел испанский корабль без мачт, от которого отошел «Отличник», опять скрывшись в дыму, и к которому подошел наш фрегат «Медея». В обязанности фрегатов, кроме тех же, что и у корвета, входит забирать со сдавшихся вражеских кораблей офицеров и оставлять взамен призовую партию. Вскоре из дыма выпал второй испанский линкор, а стрелять стали менее интенсивно. Значит, дела наши идут неплохо.
Около четырех часов дня испанский флагман, потерявший фок-мачту и бизань-мачту, с дырявыми и потемневшими от пороховой гари парусами на грот-мачте вышел из строя. Его сопровождали два линкора. Следом за удирающим командиром рванули и все остальные. Им на помощь пришел меньший отряд, который побоялся сражаться, но прикрыл отступление. Испанцы умеют отступать, не отнимешь.
Дым рассеялся. На поле боя остались английские корабли и четыре сдавшихся испанских. В четыре пятнадцать на нашем флагмане подняли сигнал, приказывающий фрегатам взять призы на буксир и в случае продолжения сражения уничтожить их. Я приказал репетовать сигнал, хотя фрегаты находились ближе к флагману. Еще через двадцать четыре минуты на «Победе» подняли сигнал «Всем строиться в линию баталии за флагманом». Не для того, чтобы продолжить сражение, а чтобы прикрыть свои поврежденные корабли и захваченные призы. Впрочем, нападать было некому. Испанцы удирали в сторону родного берега. Смелые идальго погибли в боях и дуэлях, и в Испании следующие, как минимум, двести двадцать лет будут жить трусливые посредственности, самые отважные из которых будут сражаться только на футбольных полях. Кстати, на захваченных кораблях в стволах нескольких пушек были пробки. Из них не только не стреляли, их даже не приготовили к бою. Вот такого грозного врага разгромили англичане.
66
Английский флот встал на якоря в бухте Лагос, чтобы подремонтироваться, иначе некоторые корабли не доберутся до Лиссабона, а отряду из корвета «Хороший гражданин» и опоздавших к сражению фрегатов «Изумруд», «Терпсихора» и «Алкмена» было приказано отправиться на поиски испанского флагмана «Святая Троица» и по возможности захватить его или уничтожить любым способом. Командовал отрядом капитан «Изумруда» Велтерс Беркли. Я видел его только в подзорную трубу. Издали он был похож на джентльмена. Рассыпавшись веером на дальности видимости, мы пошли в сторону порта Кадис, куда, скорее всего, пойдет «Святая Троица». Это ближайший порт, в котором могут отремонтировать такой большой корабль, как флагман испанского флота.
Ночью «Терпсихора» отбилась от отряда. Подозреваю, что специально, чтобы поохотиться за призами в одиночку. Именно она и найдет «Святую Троицу», попробует напасть, получит два залпа из ретирадных пушек, ядра которых повредят ей такелаж, и отстанет, заявив, что потеряли ночью. Капитан «Терпсихоры» Ричард Боуэн имел репутацию человека, который за оправданиями в карман не лезет.
Остальные три корабля на второй день повстречали испанский бриг «Конкордия». Видимо, у этого названия плохая карма. Я еще помнил, как в двадцать первом веке итальянский огромный пассажирский лайнер с таким названием и под командованием итальянского капитана выскочит на камни у берегов Италии. Случится это потому, что капитан захочет провести лайнер как можно ближе к берегу, чтобы подразнить своего предшественника на этом посту, проживавшего в доме на берегу моря. В итоге погибло роскошное судно и десятки людей. Капитан сбежал с тонущего судна одним из первых. Поэтому итальянские моряки и котировались выше российских. Я не застал или пропустил решение суда, но срок там светил немалый. На счастье итальянского капитана, в его стране к тому времени отменили смертную казнь.
Испанская «Конкордия» везла красное дерево из Африки, которое используют не только для изготовления мебели, но и для строительства военных кораблей. Оно крепче, чем дуб, почти не гниет. Будем считать, что мы нанесли испанскому кораблестроению ущерб в размере ста шестидесяти тонн строительных материалов. Основные призовые получит экипаж «Изумруда», но и нам с «Алкменой» перепадет немного.
С этим призом мы и вернулись в Лиссабон, где уже был весь Средиземноморский флот. Сказать, что на всех кораблях был праздник — ничего не сказать. Обширную победную реляцию уже отправили на бриге «Ворон» в Англию, ответ пока не добрался до Португалии, но никто не сомневался, что слонов будут раздавать щедро. В последнее время дела у Англии шли все хуже и хуже. На материке количество поражений сильно превышало количество побед. Союзники отваливались один за другим, а некоторые, как Испания и Голландия, еще и перебежали на сторону врага. Пострадавшая из-за французских корсаров морская торговля перестала приносить сверхдоходы, а расходы на войну зашкаливали, поэтому государственный бюджет трещал по швам. Неблагодарный английский народ роптал, шотландцы и валлийцы матерились, а ирландцы точили ножи. Нужна была победа. Любая. А уж раздуть из мухи слона умеют все. Западноевропейцы в этом плане уступали только арабам и туркам, которые даже поражения объявляли успехом, понятным не всем и не сразу. Вот и эта победа над слабым испанским флотом, приведшая к потере всего лишь четырех кораблей противника, будет оформлена по высшей категории. Мне тоже зачтется. Резюме пока не придумали, а то бы начинал его со слов: «В чине полного капитана принимал активное участие в знаменитой битве у мыса Сан-Винсент». Да и будет, что рассказывать сухопутным крысам во время посиделок и посыкушек у камина.
Адмирал Джон Джервис был счастлив и благодушен. Он даже, общаясь со мной, позволил себе расстегнуть пуговицы на кителе, как я по привычке называю форменный кафтан. У меня почему-то было подозрение, что под кителем у него нет рубашки, а вместо нее воротник с нагрудной обманкой. Оказалось, что рубашка есть, причем довольно свежая, что редко встречается среди английских офицеров, как морских, так и сухопутных. Мыться и ходить в чистом не считается пока обязательным достоинством у англичан, особенно у благородных.
— Ты хорошо проявил себя в бою, молодец! — первым делом похвалил меня адмирал.