Лаврентий Загоскин

Первопроходец «земель незнаемых»

В декабре 1838 года Лаврентий Загоскин поступил на службу в Российско-американскую компанию. Сказать, чтобы он с детства мечтал служить в торговой компании, никак нельзя — он собирался стать военным моряком. И стал им — командовал кораблем в составе Каспийской флотилии, участвовал в войне с Персией. Но прославился он на иной стезе. Как начертано на памятной доске возле села Семирублевое (Бахтемир) в Икрянском районе Астраханской области, там «произошло событие, в результате которого Российский военно-морской флот потерял успешного военачальника, а мировая наука обрела известного путешественника, исследователя Русской Америки — Аляски, Алеутских островов, Северной Калифорнии». Случившееся на Каспии несчастье перечеркнуло, как думал Загоскин, его едва начавшуюся службу и поставило крест на дальнейшей карьере, но оно же подвигло его отправиться на край света, в «незнаемые земли», чтобы сделать их «знаемыми» и рассказать миру о самой отдаленной точке на карте России.

Первое, что вспоминаешь, услышав фамилию Загоскина, — это сцену из «Ревизора» Гоголя.

«Анна Андреевна. Так, верно и „Юрий Милославский“ ваше сочинение?

Хлестаков. Да, это мое сочинение.

Анна Андреевна. Я сейчас догадалась.

Марья Антоновна. Ах, маменька, там написано, что это господина Загоскина сочинение».

В 30-е годы XIX века М. Н. Загоскин был, пожалуй, самым популярным писателем и драматургом, его роман «Юрий Милославский» перевели на шесть языков и переиздали семь раз, и не было такой гостиной во всей России, где бы его не читали. Автор знаменитого романа доводился родней семье Загоскина. В Пензенском уезде Пензенской губернии, там, где находилось имение отца Лаврентия, Загоскиных было много, как сказал Салтыков-Щедрин, «куда, бывало, не повернись — на каждой версте по Загоскину», и все они состояли между собой в дальнем или близком родстве.

Родился Лаврентий Загоскин 19 мая (по другим сведениям — 21-го) 1808 года в семье отставного секунд-майора и мелкопоместного дворянина Алексея Николаевича Загоскина. Назвали мальчика в честь прадеда, героя Нарвской баталии времен Северной войны. Всего Фекла Петровна родила пятерых — у Лаврентия было три сестры и младший брат.

Самым счастливым периодом в жизни Лаврентия было детство, проведенное в отцовском имении под Пензой. Его первые воспоминания связаны с приходом весны, переездом из города в имение, ожиданием Пасхи: «…со страхом и радостью готовились мы, дети, к заутрене светлого Воскресения. Помню старичка малограмотного священника, обходящего с крестом и свечою, с приветствием „Христос Воскресе“ и всегда, особо батюшке… кланявшегося. Помню, что и мне батюшка позволял обходить с иконами кругом церкви. Помню разлив окружавших Краснополье обеих речек Вязовки и Каменки и речи, что переезду нету, что там-то искупали, там-то едва не потонул».

Матушку он почти не помнил — она умерла, когда ему исполнилось пять лет. Но рядом с любящим и заботливым отцом, братом и сестрами, особенно старшей, Варварой, с которой дружил всю жизнь, он поначалу не почувствовал горечь утраты. Острое ощущение сиротства он испытал позже, в 1820 году, когда оказался в Петербурге, в приготовительном пансионе Морского корпуса. В самый радостный день — Светлое Пасхальное воскресенье, который так любил праздновать в имении, он был печален, в тот день его окружали чужие лица, потому что ко всем мальчикам приехали родные, а к нему — никто.

Почему отец отдал его в Морской корпус? Доходы от небольших имений не могли прокормить мелкопоместных дворян, и потому все дворянские сыновья шли служить — кто по военной, кто по гражданской стезе. Без должного образования на службу не брали, и приходилось родителям выбирать учебное заведение по карману: Первый и Второй шляхетские корпуса требовали больших трат, пребывание же сыновей в Морском корпусе было вполне по карману и небогатым людям. Вот так мальчики из степных и лесных губерний России, порой не видевшие до поступления в корпус не только океанов и морей, но и полноводных рек, становились моряками.

В 1822 году Загоскин поступил в Морской кадетский корпус, через год был зачислен в гардемарины. Располагался корпус, из стен которого вышли все прославленные флотоводцы России, в Петербурге, на Васильевском острове. Инспекторами классов Загоскина были известные мореплаватели В. М. Головнин и И. Ф. Крузенштерн, командирами роты — П. М. Новосильский и С. А. Ширинский-Шихматов, физике, математике, астрономии и механике его учили М. Ф. Горковенко и Д. И. Завалишин. Загоскин и его друг по корпусу А. И. Зеленой опубликовали воспоминания о своем обучении, в которых нашлось место и шуткам, и анекдотам, и словам благодарности наставникам и учителям.

Особенно запомнилось им посещение корпуса Николаем I и его братом Михаилом. Лаврентий в тот день был дежурным и запомнил, как открылись двери, вошли двое молодых, незнакомых ему генералов, и один из них спросил: «Где батальонный командир?» Гардемарин побежал показывать квартиру командира, и вскоре князь Шихматов, хорошо знавший императора в лицо, уже представлял ему офицеров.

Император и великий князь пошли по корпусным коридорам, заходили в классы, а шедший впереди них офицер распахивал двери и называл преподаваемый там предмет. За недостатком помещений в одном из классов в разные дни проходили занятия танцами, фехтованием и уроки Закона Божия.

— Танцевальный класс, — громко произнес офицер, открывая двери. И вошедший вслед за ним император увидел священника, беседовавшего с кадетами.

— Это и по учителю заметно, — пошутил император.