Сокол открыл глаза через час, когда Мышка, устав смотреть, как он смешно приоткрывает рот во сне, чтобы всхрапнуть, отошла к окну, любуясь небом Паутины. Все-таки, междумирье – действительно очень красивое место!

Там, в прошлой жизни, Виола Жармин любила петь. И сочинять стихи. Будь она прежней, Паутина удостоилась бы не одного опуса.

– Мышка? – хриплый голос напарника заставил ее оторвать взгляд от завораживающего зрелища и отвернуться от окна.

– Как спалось? – она решила, что будет вести себя, как ни в чем не бывало. Ведь ничего и не было. Она не может обвинять напарника в том, что он решил развлечься без нее. А уж формой развлечения…

…почему она никак не успокоится?

Сокол тревожно посмотрел на смятую простынь рядом с собой. Потом принюхался.

– Голубка ушла, – голос охрип, и ей пришлось откашляться. – А это – твой завтрак.

– Завтрак? – непонимающе нахмурился напарник.

– Да. Я подумала, что не стоит терять время. Ведь сейчас оно идет для нас с тобой линейно, а не сворачивается.

Сокол потряс головой, а затем провел рукой по лицу в попытке проснуться. Шмыгнув носом, он прищурился и с каким-то странным выражением посмотрел на Мышку.

– Рыба? – сморщив нос, поинтересовался он.

Мышка виновато моргнула. Мстительное настроение сошло на нет, и теперь она чувствовала себя виноватой. С другой стороны, ведь она не заставляет его это есть!

– Я… подумала, что ты захочешь поесть, перед тем, как мы отправимся в новый рейд.

Сокол усмехнулся.

– Давно ты здесь? – спросил он.

– Чуть больше часа…