Сокол подошел к окну, отодвинул тяжелую темно-зеленую штору и застыл.

– Плохо, – после пары минут молчания сказал он. – Здесь вечер. Идет ядовитый дождь, а это значит, что до утра нам вряд ли светит что-нибудь узнать. «Эти» должны быть близко, но без подкрепления и камуфляжа… нам стоит быть осторожнее.

Мышка закрыла дверь уборной и повернулась к напарнику.

– Зачем ты заказал ужин? – спросила она.

– Потому что я хочу есть, – не отрывая взгляд от окна, за которым все так же поливал дождь, ответил напарник.

Мышка нахмурилась.

– Ты же завтракал, – осторожно произнесла она.

Сокол хмыкнул и повернулся к ней. Бельма его сверкнули в свете десятка свечей.

– Ты принесла мне рыбу и омлет с водорослями. Без хлеба. И запить мне все это предлагалось травяным чаем. Ты же знаешь, что я все это терпеть не могу, так?

Мышка съежилась.

– Ты никогда не говорил, что не любишь рыбу! – осенило ее. – Это я ее не люблю!

– Я тоже, – на губах напарника играла легкая улыбка. – Неужели ты не заметила за столько времени?

Мышке стало стыдно. С чего вдруг она вообще решила ему все это принести?

– Я… просто я…

– Рассердилась из-за Голубки? – предположил напарник.

– Нет! Ты… можешь спать, с кем хочешь! Меня это не касается! И не трогает… Тебе понятно?

Сокол, продолжая паскудно ухмыляться, кивнул.

– Понятно. Но завтрак твой я решил не есть. Боялся, что меня стошнит. Пары глотков чая мне оказалось достаточно. Так что, я действительно голоден.

Мышке стало совсем стыдно. С чего она вообще так поступила?

– Прости… идиотская выходка, – она неловко улыбнулась и подошла к кровати. Широкой, застеленной мягким покрывалом. – Надо было синхронизировать векторы, как всегда. Тогда бы я не застала Голубку… почему именно она? – Мышка вскинула голову и уставилась на напарника.